Тулузе это, конечно, прошло. Тем не менее я начал пить ром. Возникшее чувство – пусть оно и случилось во сне и испытывал я его к фантому… тому, кого не существует… – огорчало меня. Я все еще любил жену. Этим сном я как будто изменил ей. Да, всего лишь сон, но… я помнил ту решимость, с которой стал рыцарем той дамы. Воля идти к ней. Разве этого мало? Я предположил, что жаждал влюбиться еще раз, и хотя бы еще раз почувствовать, как колотится сердце. «Кризис сорока лет», – очевидно, выбрал я самый простой ответ на сотни заданных себе вопросов. И нашел это настолько омерзительным, что почувствовал себя предателем и продолжил пить ром, купленный еще в аэропорту Монреаля. Напомнил о себе болью бок. Кажется, именно туда целил свое копье тот рыца… Я тряхнул головой и махнул рукой около лица, отгоняя мысли о сне, как комара. К счастью, самолет Брюссель – Тулуза трясло неимоверно. Разговорчивый африканец на соседнем сиденье – золотые часы в килограмм весу, наушники, дорогой телефон, блуждающая, как экспедиция работорговцев, улыбка – объяснил, что причиной всему новые правила полетов. Чтобы экономить горючее, экипажи пилотов – тут нас затрясло еще сильнее – не должны подниматься над зоной турбулентности. Экономят деньги на нас, братишка! Я предложил ему рома, и мы выпили под неодобрительным взглядом стюардессы. Это уже были внутренние французские авиалинии. Мы получили по маленькой пачке соленых крекеров, я отдал свой провиант попутчику. Он сидел слева, справа же от меня похрапывала – чудовищно, с треском на весь самолет – тонкокостная девица провансальской внешности. Нос с горбинкой, вьющиеся волосы, прекрасная фигура. «Да, братишка, это тебе не север Франции с ее «снежками», – радостно хохотнул африканец. До меня не сразу дошло, что речь шла не о кокаине. Он становился назойливым, но я не раздражался – его болтовня счищала с меня остатки воспоминаний о странном сне.
Постепенно я забыл его.
…В аэропорту Тулузы, пройдя двойной контроль – власти опасались новых инцидентов после трагедий в Брюсселе и Ницце, – я терпеливо объяснил полицейским, что Молдавия, по паспорту которой я путешествую без визы, находится не в Индийском океане, это Мальдивы, и вышел в зону ожидания. Организатор фестиваля, Жан-Поль Одо, писал мне, после того как я известил его о своем согласии участвовать, что меня встретит некая Эльза. Я пытался представить себе, как она будет выглядеть. Скорее всего, знал я по опыту предшествующих встреч, ею окажется дама лет пятидесяти, с вязаной сумкой ручной работы, в перуанском пончо, голландских сабо и африканской шапочке. Мультикультуризм как тренд все еще популярен в среде европейских интеллектуалов, несмотря на грозные нашествия мигрантов. Я бы сказал даже, что вторжения вызывают еще большее стремление предаться идее divérsité[6], столь благотворно влияющей на лучшие умы Франции и Германии. Чего в этом больше: стремления обезоружить Неизвестного – и потому потенциального агрессора – или безыскусных наивности и любопытства? Мои рассуждения об этом прервались,