хотя умывались ли они горячей водой, не уверен.
Полчаса спустя нам подали завтрак, состоявший главным образом из зажаренного целиком козленка, поэтому мы ели без опаски. Потом явился величественный Комба, поздоровался, справился о нашем здоровье и осведомился, готовы ли мы отправиться к Мотомбо, который, по его словам, ожидает нас с нетерпением. Я спросил, откуда Комбе это известно, ведь мы решили посетить Мотомбо только накануне вечером, а до его жилища целый день пути. В ответ Комба лишь улыбнулся.
Итак, мы отправились к Мотомбо, захватив с собой весь багаж, который после раздачи подарков заметно полегчал.
Главная улица города Рика вела к северным воротам, и через пять минут мы были уже там. Нас поджидал сам Калуби с конвоем из тридцати воинов, вооруженных копьями – у понго, как я заметил, в отличие от мазиту, нет луков и стрел. Калуби громко объявил, что окажет нам особую честь – проводит к священному жилищу Мотомбо. Мы вежливо попросили его не беспокоиться, но Калуби раздраженно велел нам помалкивать. Возможно, гнев его был напускным, однако склоняюсь к мысли, что злился вождь по-настоящему. При известных читателю обстоятельствах это неудивительно. Как бы то ни было, примерно через час злость Калуби вылилась в жестокий поступок, показывающий, сколь безгранична власть этого человека в мирских делах.
Через кустарник мы прошли к саду, окруженному невысоким забором, через который пробрались коровы – некрупные, наподобие джерсейской породы – и поедали урожай. Выяснилось, что и сад, и стадо принадлежат Калуби. Вождя страшно возмутил нанесенный коровами ущерб.
– Где пастух? – закричал он.
Начались поиски. Мальчонку-пастуха вскоре обнаружили спящим в кустах и приволокли к Калуби. Тот показал недотепе сперва на коров, потом на сломанный забор и разоренный сад. Паренек принялся каяться и просить пощады.
– Убейте его! – велел Калуби.
Тогда пастушок обнял его колени и, рыдая от страха, стал целовать ему ноги. Вождь безуспешно пытался отбиться, затем схватил большое копье и оборвал не только причитания, но и жизнь бедняги.
Свита Калуби зааплодировала, потом четыре воина подняли тело несчастного, понесли в город Рика, и я понял, кого нынче вечером поджарят на решетке. Брат Джон возмущенно наблюдал за происходящим, борода у него топорщилась, как шерсть разъяренного кота.
– Негодяй! – прошипел Стивен, замахнулся и сбил бы Калуби с ног, если бы я не помешал.
– О Калуби, неужели тебе неизвестно, что за кровь платят кровью? – осведомился Брат Джон. – На смертном одре ты непременно вспомнишь эту смерть.
– Ты хочешь околдовать меня, белый человек? – спросил Калуби, свирепо на него глядя. – Если так…
Он снова поднял копье и… замер в нерешительности. Брат Джон не шелохнулся.
– О Догита, довольно попирать наши обычаи! – закричал Комба, встав между ними. – Перед тобой Калуби, владыка жизни и смерти!
Брат Джон хотел ответить, но я сказал ему по-английски:
– Ради