Если Мотомбо это удалось, то, думаю, он обрадовался, ведь я чувствовал страх, бессильную ярость и омерзение. Конечно, я не верил болтовне, похожей на бред злых африканских колдунов, но эту получеловеческую тварь возненавидел искренне. Вид и речи Мотомбо вызывали у меня глубокое отвращение и панический страх. Я словно оказался наедине со злым духом из рождественской истории, а еще не сомневался: Мотомбо желает нам зла. Вдруг он заговорил снова.
– Кто этот маленький, желтый, с лицом, похожим на голый череп? – спросил Мотомбо, указывая на Ханса, который прятался за спиной у Мавово. – Кто этот сморщенный, курносый, который мог бы быть ребенком моего божественного брата? Зачем ему, такому маленькому, такая большая палка? – Он указал на бамбуковую дубинку Ханса. – Чую, коварства в нем, как воды в тыквенной бутыли. Того черного великана я не страшусь. – Он указал на Мавово. – Мое колдовство сильнее его колдовства! – (По-видимому, человек-жаба узнал в Мавово собрата по ремеслу.) – Я боюсь маленького желтого человека с большой палкой и мешком за плечами. Его надо убить.
Мотомбо замолчал, и мы содрогнулись, ибо, прикажи он убить бедного готтентота, кто ему помешает? Но Ханс почувствовал большую опасность и призвал на помощь всю свою хитрость.
– О Мотомбо, меня убивать нельзя, ведь я слуга посла! – пропищал он. – Знаешь ведь, что боги каждой земли мстят обидчикам своих послов и их слуг. Если убьешь меня, я начну являться тебе по ночам. Да, я буду садиться тебе на плечо и не дам тебе покоя до тех пор, пока ты не умрешь. Ибо рано или поздно ты умрешь, о Мотомбо!
– Верно, – согласился Мотомбо. – Говорю же, этот маленький полон коварства. Все боги мстят тем, кто убивает послов их земли и их слуг. Это право дано одним богам. – Мотомбо еще раз усмехнулся. – Пусть решают боги понго!
Я вздохнул с облегчением. Мотомбо продолжал иным, чуть ли не деловым тоном:
– Скажи, о Калуби, что привело ко мне, Глашатаю небес, этих белых людей? Сдается мне, они явились просить о мире с мазиту? Встань и говори!
Калуби поднялся, покорно изложил причину нашего прихода к понго в качестве послов Бауси и перечислил статьи договора, который ждал одобрения Мотомбо и короля мазиту. Мы отметили, что эта тема совершенно не интересовала колдуна. Слушая Калуби, он задремал, утомленный плетением козней или по иной причине. Едва Калуби закончил, Мотомбо открыл глаза и, указав на Комбу, молвил:
– Встань, будущий Калуби!
Комба поднялся. Четко и бесстрастно он рассказал о беседе с Бауси и обо всем, относившемся к его миссии. Мотомбо снова задремал и разлепил веки лишь в ту минуту, когда Комба описывал, как он обыскивал нас, чтобы мы не пронесли в страну понго огнестрельное оружие. Мотомбо одобрительно закивал и облизал губы тонким красным языком. Когда Комба умолк, он сказал:
– Бог говорит мне, что план мудр, ибо без новой крови народ понго погибает. Но исход такого перемирия известен одному богу, если он в силах разглядеть будущее. – Мотомбо сделал паузу, потом резко спросил: – Не желаешь