обернулся, чтобы взглянуть на Клайвена. И не посмотрел на него в зеркало заднего вида.
– Последний раз, когда я видел Этту, она была такой же живой, как ты и я, – ответил он. – И пока меня не убедят в обратном, это будет считаться убийством, поэтому ты снова вернешься за решетку.
Клайвен сплюнул на пол машины.
– Так вот оно что! Я всего лишь поторопился. А ты теперь везешь меня в тюрьму на заднем сиденье машины, которую департаменту купили мои родители? Стыдобища!
Шериф свернул с Харрисон-лэйн. Уличные фонари не работали, дома стояли погруженные в темноту. Электричество выключили восемь часов назад, и Фостер не думал, что стоит ожидать его включения в ближайшее время. Электрическая компания, объясняя ситуацию, использовала слово «бессрочно». Это было еще тогда, когда работали телефоны, и шериф мог хоть куда-то дозвониться.
– Тебе не впервой сидеть у меня на заднем сиденье, – процедил он. – А твоих родителей я поблагодарил на церемонии разрезания ленточки. Это не оправдывает совершенного тобой убийства.
– Ага, только, на самом деле, ты арестовываешь меня не за убийство Этты Виннерсон, верно?
Шериф промолчал. Он выехал на Шафер-роуд и обогнул поворот, на углу которого участницы «Женского клуба петуний» высадили ровные ряды давших название их клубу цветов. Среди них преобладала «дикая белая», если он все правильно помнит из лекции в библиотеке в прошлый четверг. Фостер нахмурился при виде тела, лежащего посреди разноцветной лужайки. В уме он сделал заметку вернуться сюда после того, как закончит с делами в тюрьме. Ясно, что это не оживший мертвец. И совершенно точно – кто-то из тех, кого он знал.
Всего несколько часов назад он потерял трех друзей, включая своего помощника Джексона Хейса. Шериф не знал точно, как они умерли, но предполагал, что двое попали в аварию, а Хейс попытался сделать одному из них искусственное дыхание. Кажется, большинство ранних жертв вспыхнувшей эпидемии погибли именно так – пытаясь помочь тем, кого они считали живыми людьми.
Клайвен за его спиной все еще продолжал возиться с наручниками. Ласкающий слух щелчок, сопровождаемый проклятьями, подсказал шерифу, что своими усилиями задержанный добился лишь того, что они сомкнулись еще сильнее.
– У нас лишь два варианта развития событий, шериф, – прошипел Риджуэй. – Либо завтра суд откроется, и судья выпустит меня на волю даже без уплаты залога, либо тебе все равно придется меня отпустить, поскольку никаких судов больше не будет. В любом случае я могу помочь тебе разобраться с этим бардаком. Я стреляю лучше, чем большинство твоих помощников.
– Может быть. Мы посмотрим, как оно обернется. Но я не думаю, что судья Хендерсон позволит тебе снова выйти на свободу.
– Он выпустит меня, или моя сестричка его прикончит, – усмехнулся Клайвен. – Или, что еще хуже – разведется с ним. Но мы оба знаем, что я выйду. Сколько раз ты пытался закрыть меня за то или иное преступление, пока не понял, что тебе никогда не позволят упечь меня в тюрьму? Черт, ты шериф только потому, то мой батя замолвил за тебя словечко во время последних