от очередной конфеты. – Все было бы гораздо проще!
– Кто тут говорит об эвтаназии? – спросил Леха Жданов, стремительно врываясь в сестринскую. – Я что-то пропустил, и у нас появилось право убивать неудобных пациентов – ну тех, с кем лень возиться?
Алину всегда интересовало, что Леха тут делает. Все-таки медсестра – исконно женская профессия, и мужчины редко стремятся к подобной «карьере».
– Посмотрите, яйца курицу учат! – протянула Татьяна.
– Не знал, что ты курица! – усмехнулся Леха, и Лагутина едва не поперхнулась трюфелем от такой наглости. – Так что там насчет эвтаназии?
Вопрос был обращен к Алине.
– Мы просто…
– Да ладно! – зло процедила Татьяна. – Я говорила, что к Гальперину следовало бы применить эвтаназию, если бы она была разрешена законом. Ему осталась максимум пара месяцев, но за это время он успеет попортить нервы куче народу!
– А ты не забыла, подруга, что эвтаназия невозможна без согласия пациента? – нахмурился Леха.
– А вот и неправда! – парировала Татьяна. – Если пациент не в состоянии принять решение по причине нахождения в беспомощном состоянии…
– То решение принимают его родственники, – закончил Жданов. – Но, если я правильно понимаю, Гальперин не в таком положении? – он снова обращался к Алине.
Она молча кивнула.
– Так ты, выходит, об убийстве говоришь? – уточнил он, глядя Татьяне прямо в глаза.
– Да пошел ты! – надулась она и, захлопнув крышку коробки со сладостями, сунула ее в ящик стола. – Идиот!
Подытожив свое мнение о Лехе этим веским словом, Татьяна горделиво выплыла из сестринской.
– Не слушай ее, – дружелюбно посоветовал Жданов, разваливаясь на коротком диване. – Она – дура.
Алина была благодарна парню за вмешательство, но на душе у нее кошки скребли.
– То есть ты ничего не собираешься делать? – уточнил Тактаров, недовольно хмурясь.
– А чего ты от меня ждешь? – ответил вопросом на вопрос главный. – Старуха померла от остановки сердца. Не на столе Мономаха, заметь! Он мог провести операцию самостоятельно, но обратился к твоему Стасову…
– Через мою голову, между прочим!
– Ты же отгулы взял, припоминаешь? А Стасова хлебом не корми, дай только кого-нибудь порезать. Впрочем, как и всем вам, «потрошителям»!
– Я уверен, Мономах намеренно дождался момента, когда меня не было на месте!
– Не забывай, что Суворова – твоя пациентка, – перебил Муратов. – Ты отказал, и ее отправили в ТОН. Так ведь все было?
– Я действительно делал Суворовой операцию по замене тазобедренного сустава, – неохотно признал Тактаров, – но это было давно. Моей вины в том, что она упала и сломала его, нет!
– А кто тебя обвиняет? – пожал плечами Муратов. – Но и Мономах не виноват. Я тщательно изучил документы. У Суворовой из хронических заболеваний – только стандартные возрастные изменения в сердце и диабет. Мономах все сделал правильно: он не стал проводить