двадцать, а Пейтону – восемнадцать следующей весной.
Дворец населяли сотни людей – от придворных до самых последних слуг. Там было много мощеных дворов, имевших каждый свое название. Валентину удивил Причинг-Корт, в середине которого стояла кафедра для проповедей в летнее время. Во дворце были длинные коридоры и галереи, множество жилых комнат для придворных и слуг; все они располагались вокруг отдельных дворов, самых разнообразных форм и размеров; они посетили несколько башен, включая ту, в которой отец Елизаветы, Генрих VIII, женился на ее матери, Анне Болейн.
Когда кардинал Вулзи передал свою собственность Генриху, король приказал, чтобы Прайви-Галери в Этере, загородном доме кардинала, была разобрана и перенесена в Уайтхолл. Это была цепь соединяющихся друг с другом галерей с окнами, которые с одной стороны выходили в сад, а с другой – на Темзу. Галереи обшили ценными сортами дерева, украсили резьбой с изображениями людей, животных и растений. Потолки украшала резьба по камню и позолота, стены были увешаны удивительной красоты гобеленами. Валентина подумала, что эта часть Уайтхолла самая красивая.
Наконец Маргарет Дадли привела их в Прайви-Чембер, где подвела Валентину к портрету, висевшему на почетном месте около входа в зал. Придворный художник Генриха Тюдора Ганс Гольбейн[20] нарисовал Генриха VIII, стоящего рядом со своим отцом Генрихом VII, своей матерью, Елизаветой Йоркской, и королевой Джейн Сеймур[21], матерью единственного законного сына Генриха VIII. Хотя королева Джейн Сеймур уже умерла к тому времени, когда Гольбейн рисовал эту картину, он хорошо ее знал и вписал ее в это великолепное полотно по памяти.
Фрейлины и Валентина прошли в большую Стоун-Галери, на нижнем этаже Уайтхолла. Когда-то королева использовала эти апартаменты для приема знатных иностранных гостей. Теперь, однако, Стоун-Галери поделили на три жилых покоя, и во внутреннем дворе стоял временный дом для проведения торжественных обедов.
Холщовый шатер, длиной в сто ярдов, поддерживаемый тридцатью позолоченными столбами, каждый высотой сорок футов, внешне казался настоящим каменным зданием. Стены снаружи разрисовали под каменную кладку. Внутри художники нарисовали солнце, звезды и белые облака. Он был построен двадцать лет назад, но «временный» зал стоял по-прежнему и использовался, когда королева принимала гостей в Уайтхолле.
– Сегодня вечером она будет проводить прием здесь, – сказала Маргарет Дадли.
– Здесь не холодно? – засомневалась Валентина.
– Не холодней, чем в любой другой части дворца. Кроме того, там есть жаровни с углями, да и люди будут согревать зал. И от танцев кровь движется быстрее, – сказала Маргарет.
Когда они вернулись в комнату фрейлин, их известили, что королева будет ужинать только со своими дамами и юными фрейлинами. Она наденет белое, шитое серебром платье, и ее фрейлины тоже должны быть в белом с серебром. Леди Бэрроуз вольна надеть то, что ей нравится. Небольшая личная комната Валентины примыкала к комнате фрейлин, и там, к своему