отечественной ниточки не завалялось, так что возможности принарядить единственного внука были. И помню я, как бабушка и дедушка наряжают Никиту погулять во дворе: красные шортики, серая футболочка, красные кроссовочки, серые носочки, красное ведерко, серый совочек. Никита вышел, огляделся и… немедля бухнулся в единственную на весь двор лужу. Повели его домой, переодели: зеленые шортики, желтая футболочка, ну и так далее. Естественно, Никита тут же бухнулся в ту же лужу. Повели его домой и спрашивают: ну что теперь делать?! А он отвечает: а теперь ОДЕНЬТЕ МЕНЯ КАК ВСЕХ! Еле отыскали соответствующую его требованиям одежку, но нашли и переодели: синие сатиновые трусики, белая маечка без рукавов, черные сандалики… И счастливый Никита долго, спокойно и чистоплотно играл с детками, одетыми точно так же.
Всем нам постоянно и успешно промывали мозги. Соседка как-то возмущается: в детском садике, куда ходит ее младший сын, велели всем деткам на день рождения Ленина повесить на груди его портрет на красной ленточке, причем чтобы размеры были стандартные: портрет – пять см в диаметре, а ленточка – 50 см длиной. Возмущается она, но тут же добавляет: «Так у всех Ленины старые, противные, а мы вырезали портрет маленького, кудрявенького, хорошенького Ленина, НАШ ЛЕНИН БЫЛ ЛУЧШЕ ВСЕХ!»
Детский сад – колыбель человечества… Моя коллега сама очень высокая, и муж очень высокий, и ребенок у них с малолетства очень высокий, – но все они очень мирные люди. И вот когда их четырехлетний сын пошел в детский садик, то что ни день возвращался то с фингалом под глазом, то с царапиной во всю руку, то хромая, и все это – дело рук мальчика из их группы, Подопригоры. Они сначала пытались уговорить сына дать Подопригоре сдачи, но ребенок ни в какую: драться вообще не могу, а Подопригору боятся и дети из старших групп и даже воспитательницы. Тогда они пришли в садик днем, сразу после «тихого часа», чтобы уж наверняка застать рокового Подопригору. Детки сами одеваются, а воспитательница бежит откуда-то сверху, держа в руках пару старательно высушенных колготок. Наконец, из спальни неторопливо, вразвалочку выходит сам Подопригора – МАЛЮСЕНЬКАЯ КОЗЯВОЧКА, меньше всех в группе и раза в два мельче сына моей коллеги. Выходит, молча озирает окружающих (а воспитательница, льстиво заглядывая Подопригоре в глаза, подает ему сухие колготки), на мгновение останавливает тяжелый взгляд на моей коллеге с мужем… И эта пара родителей молча пятится и уходит. И больше никогда сыну советов не дает. Хотя почему-то Подопригора больше их сына не обижал.
Личность всегда проявляется. Знакомая поехала в Индию, в ашрам (уже после перестройки). Вроде вся такая духовная, однако чувство юмора никуда не девалось, вот и рассказывает: «Там все стремятся достичь состояния КУНДАЛИНИ, высвободить могучую сексуальную энергию. А на самом деле проще не бывает: покажешь на улице доллар, так вся толпа впадает в страшное неистовое кундалини!»
Незадолго до рождения