Смирнова посланником, допустим, в Рим? Или в Париж. А может, в Дрезден? Вы ведь пользуетесь особым расположением государя, следовательно, и члены вашей семьи тоже. Допустим на минуту, что вы уезжаете вслед за мужем за границу, а я остаюсь здесь. Править бал, как вы говорите. Вот вам польза от вовремя и к месту рассказанного анекдота!
– Я знаю, вы тоже рассчитываете на покровительство государя. Только вы забыли, что многолетнюю дружбу он ценит гораздо более мимолетного увлечения. Это была лишь минута в его жизни, когда он позволил себе слабость. И приблизил вашу особу ко двору. Но это быстро пройдет.
– Вы так хорошо знаете государя… Но я все же позволю себе надеяться…
Судя по виду Аннеты, та была довольна перепалкой. Положение спасла Екатерина Андреевна, хозяйка салона.
– Я хорошо знаю вашего мужа, графиня, – ласково сказала она Александре. – Это умнейший, образованнейший человек. И очень приятный в общении. Мой покойный муж всегда его выделял среди всех прочих. Он, должно быть, счастлив с вами. Вы ведь такая красавица!
Краем глаза Александра заметила, как вспыхнуло лицо Смирновой-Россет. Должно быть, после ухода графини Ланиной у подруг будет бурное объяснение. «Она чувствует во мне соперницу. Но я ведь ни на что не претендую! Но насмешек и оскорблений я терпеть не намерена».
Александра немного перевела дух и огляделась. С удивлением она заметила, что здесь, в салоне у Екатерины Андреевны Карамзиной, все очень скромно. Уютно, без кричащей роскоши, гости располагаются в простых соломенных креслах, на столе самовар, и, что удивительно, нет карточных столов. Худощавая брюнетка, чем-то напомнившая Александре старшую сестру, Мари, разливает чай и намазывает маслом тартинки из серого хлеба, которые с удовольствием берут из ее маленьких ручек гости. А ведь здесь находится весь высший свет Петербурга! Первые красавицы в бальных платьях, заехавшие ненадолго перед тем, как отправиться блистать, видные дипломаты, литераторы. И все ведут себя очень просто в этой тесной гостиной, где предлагают скромное угощение и совсем не говорят по-французски. Похоже, здесь именно это считается дурным тоном. И все охотно принимают правила хозяев.
– Наш Самовар-Паша, – шепнула Аннета, еле заметным кивком указав на брюнетку, разливающую чай. – Софья Николаевна Карамзина. Идемте, я вас познакомлю.
Александра была готова расцеловать эту женщину, так похожую на ее старшую сестру, но Софья Николаевна обошлась с ней довольно холодно.
«Неужели здесь все считают меня пустышкой? Безродной девочкой с дурными манерами, которая сумела выскочить замуж за старика-вельможу. И которой только и надо от него, что денег и возможности быть принятой в лучших домах. Ведь он в родстве со всеми, и они вынуждены меня терпеть, коль я его жена, – в отчаянии подумала Александра. – Я никогда не буду здесь своей. Они меня презирают, это видно по их взглядам».
Да, она, бесспорно, привлекает всеобщее внимание своим туалетом: изящной шляпкой, выписанной из Парижа и удлиненным вечерним платьем цвета сиреневых сумерек, сшитым согласно