в ее гостиной тоже собрались избранные. Кроме графа Ланина, получившего недавно назначение в строительный комитет, из важных чиновников были два дипломата, посол в одной из европейских стран, также на днях получивший назначение, и сенатор. Все – сторонники реформ. Александра немного робела, когда ее представляли великой княгине, но та была так проста в обращении, так мила, что вся неловкость вскоре прошла. Это была женщина средних лет, в которой с первого взгляда можно было угадать немку. Светлые волосы, голубые глаза, прямой нос и какой-то особый, свойственный лишь членам ее фамилии рот с чуть поджатой нижней губой. Красавицей ее назвать было трудно, но она и не стремилась блистать. У Елены Павловны было совсем другое предназначение, и она это знала.
Немного оглядевшись, Александра успокоилась. Здесь ее туалет вовсе не казался вызывающим. Насколько у Карамзиных все было просто, без претензий, настолько же в покоях Михайловского дворца ни одна деталь интерьера не ускользнула от внимания архитекторов и декораторов. Стены этой небольшой гостиной были обиты малиновым штофом, паркетный пол был из розового дерева, а мебель надежная, но в тоже время не лишенная изящества, в стиле буль, с искусной отделкой из черепашьего панциря. Александра уже отметила, что он при дворе в особой моде.
– Позвольте вам представить…
Она невольно вздрогнула. Какое знакомое лицо! Они уже, кажется, встречались!
– Моя жена, графиня Александра Васильевна Ланина, ваше высочество.
Так это и есть наследник! Он вовсе не так высок ростом, как его отец, и совсем еще молод. Александра отметила, что у цесаревича красивое лицо и приятная, добрая улыбка.
– Вы произвели фурор при дворе, графиня, – сказал он. – Все только и говорят, что о вас. Я видел вас мельком, когда вы выходили от матушки, но с той минуты страстно мечтал познакомиться с вами поближе.
Будущий император галантно поцеловал ей руку. Александра невольно смутилась.
– Матушка еще раздумывает о вашем назначении, – улыбнулся цесаревич. – Видимо, мне придется ее поторопить.
– Но я вовсе не спешу занять должность при дворе, – нашлась наконец она. – Довольно и того, что служит мой муж. Да так, что я его почти не вижу.
– И вы на это жалуетесь!
– Я привыкла к тихой семейной жизни, – Александра опустила глаза, стараясь на него не смотреть.
– Вы?! Но весь ваш вид, графиня, говорит об обратном. Вы просто сияете красотой и нас тоже обязаны осчастливить. Ваш муж хочет, чтобы вы вели бурную светскую жизнь, и он прав. Хотите придворный чин? – вдруг развеселился цесаревич. – А хотите, вы будете статс-дамой моей жены? Да хоть с завтрашнего дня! Мари!
Александра увидела молодую женщину, почти девочку, болезненно худую, с бледным лицом, которая, как ей показалось, вовсе не разделяла восторгов своего супруга. Говорила она по-русски с сильным акцентом, очень плохо. Александре сразу показалось, что ее брак с наследником