валунов, небольшие озерки, блестящие на солнце сине-стальной гладью… Изредка попадались одиноко стоящие аккуратные, будто игрушечные, деревянные домики, которые тоже добавляли красоты окружающей картине. Никто не говорил ни слова, все любовались видами. Даже Витькина сестра, у которой рот не закрывался надолго, молчала и восхищённо глазела по сторонам.
Я думал: как же всё-таки здорово, что мы мчимся по этой дороге навстречу чему-то волнующему и восхитительному! Уже и Жора казался не таким противным, и беспокойные мысли о возможной встрече с пчёлами улетели куда-то далеко.
Мы проехали километров десять, потом круто свернули с трассы на ответвление. Оно тянулось через необозримое поле по направлению к синеющей вдалеке полосе леса и ещё дальше – к возвышенности за ней, где-то на самом горизонте. Это были те самые места известняково-мраморных выработок, куда я стремился попасть.
Мы с пацанами, как я уже говорил, ездили не раз этим маршрутом на великах. Правда, в основном по обочине – тут обычно сильное движение, это сегодня нам везло. Но доезжали только досюда и поворачивали назад: асфальт здесь заканчивался и начиналась грунтовка. Можно, конечно, и по ней ехать дальше, но уж очень грязно и пыльно. Да и не отваживались: кто знает, какая дорога дальше и можно ли вообще проехать? Тем не менее, меня эта неизведанная даль всегда манила. Я холил и лелеял в себе надежду, что непременно когда-нибудь побываю там. И вот, похоже, моя мечта сбывалась.
Человеческого жилья уже не было видно никакого. Джип понёсся по дороге, то и дело подпрыгивая на ухабах и вздымая за собой клубящийся пыльный шлейф. Даша сморщилась, и, торопливо закрывая окошко, прокричала сквозь гул двигателя:
– Жорик, не гони так, а то мы тут задохнёмся!
Тот вполоборота ухмыльнулся:
– Да лан тебе, Даха! Ехать так ехать!
– Жор, – просительно прогундосил Витька, – давай теперь я! Как договаривались!
Жора притормозил машину.
– Ну садись, пионэр, коль не терпится, – он иронически усмехнулся и прихлопнул по баранке тяжёлой потной ладонью. Слово «пионер» он так и выговаривал – через «э».
– Я не пионер, – обиженным тоном буркнул Витька. – И не был им никогда.
– А кто ты? – загоготал Жора. – Пионэр и есть! Ладно, рули, – он вылез из машины.
Витька тотчас занял его место, и на лице его нарисовалось блаженство.
– Ехать-то знаешь куда? – небрежно осведомился Жора, грузно плюхаясь на сиденье рядом с ним.
– Да знаю вроде, – неуверенно ответил Витька и повернул ключ.
– Мать объяснила, – подала голос Даша, – доезжаем до леса и там развилка. Нам влево и ещё пару километров. Никак мимо не проедем, просто некуда.
Мы поехали дальше. Витька вёл джип не так разухабисто, как Жора, – видно было, что он осторожничает. Как Даша и сказала, скоро дорога раздвоилась: одна ныряла в заросли берёз и елей, вторая протянулась параллельно кромке леса.
– Эй, профессор, – Жора