Люда, до чего человека доводит перспектива лишиться заработка. На все готов! – Уланов захохотал.
– А мне, знаете, здешняя жизнь как-то не кажется привлекательной, – призналась Людмила. – Жара, пыль, люди какие-то запуганные…
– Да, Фархад их здорово прижал, – кивнул Уланов. – Куда там казарма.
– А как иначе? – сказал Хомутов. – Ситуация напряженная, не исключены провокации.
Уланов коротко взглянул на друга, хотел было съязвить, но воздержался. Покосившись на Людмилу, он пробормотал:
– Нам-то что за дело. Всяк живет по-своему.
В нем ощущалось какое-то напряжение, и оттаял он лишь после того, как они прикончили первую бутылку. Хомутов включил телевизор. Шел какой-то тягучий концерт.
– А фильмы у них бывают? – поинтересовалась Людмила.
– Редко. В основном музыка да еще новости. Здесь всего одна программа.
– Убого живут, – вставил Уланов.
Он уже подсел поближе к Людмиле и пару раз будто невзначай попытался приобнять ее. Она не противилась, словно не замечая, но когда он в очередной раз положил ладонь на ее бедро, молча поднялась и пересела поближе к Хомутову. Уланов разочарованно ухмыльнулся, но обижаться не стал – впереди была ночь. Девушка ему нравилась, и он решил не задерживаться у Хомутова.
Когда багровое солнце стремительно свалилось за цепочку дальних гор, Уланов с озабоченным видом начал собираться, многозначительно поглядывая на Людмилу, которая его как бы и не замечала. Наконец, когда Уланов чересчур явно стал выражать нетерпение, она мягко проговорила:
– Вы ступайте домой, Дима, меня не надо провожать. Я Павлу помогу прибрать.
Уланов побагровел, метнул на Хомутова испепеляющий взгляд, но тот лишь пожал плечами: мол, что поделаешь, дама сама сделала выбор. Потоптавшись, Уланов двинулся к дверям, Хомутов нагнал его уже на лестнице. Нескладно как-то все получилось.
– И как это называется? – бурчал Уланов. – Свинством это называется.
– Пардон, Дима. Но я тут ни при чем.
– Ни при чем! Да что она строит из себя, шалава эта?
– Тише, услышат!
– А-а, к матери! – Уланов махнул рукой и зашагал прочь.
Когда Хомутов вернулся, Людмила сидела на прежнем месте, глядя в синеющее окно. Он потянулся было к выключателю, но Людмила сказала, не оборачиваясь:
– Не надо, Паша. Давайте немного посидим так…
Ее кожа была прохладной. Хомутов легко коснулся затылка Люды, скользнул ладонью к лопаткам. За окном уже светлело, верхушки гор отчетливо вырисовывались на сереющем небосклоне. Люда лежала с закрытыми глазами, но не спала – Хомутов чувствовал это по дыханию. Он хотел подняться, чтобы поставить чайник на плиту, но Люда быстрым движением обвила его руками, прижалась, по-прежнему не открывая глаз.
– Это правда, что тебя скоро в Союз отправят? – спросила она неожиданно. Вопрос прозвучал так, что Хомутов понял – она думала об этом все утро. Спросила – и открыла глаза, смотрела пристально.
– Зачем тебе? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нет, скажи.
– Могут