для того, чтобы я мог сравнить молочно восковую спелость малышки с резковатым запахом девочки, у которой, может, и прошли уже первые месячные.
К сожалению, Катина мама вернулась из кухни, я мгновенно “проснулся” и выкатился с Алькой в коридор.
Мне так хотелось продолжения игры, мне казалось, что и Катька только и думает, что о том же, но, сколько бы я потом не загораживал ей дорогу в коридоре, она, опустив глаза, проскальзывала мимо с абсолютным равнодушием. Я уже тогда понимал, что Катька начисто лишена привлекательности, кроме своей так остро пахнýвшей промежности, но именно этот запах разбудил во мне инстинкт зверя, почуявшего течку самки.
Столь упорное женское НЕЖЕЛАНИЕ стало новым и неприятным для меня открытием, я впервые тогда столкнулся с этим явлением, а сколько раз потом! и велико было мое разочарование, тем более что у Катьки-то ни кожи, ни рожи. Позже, через много лет, я встретил Катьку в старой квартире – моя “сестра” так и осталась очкастым анемичным цветком Освенцима. А так, глядишь, было бы ей что вспомнить…
Шланг
Двор дома в годы моего отрочества – казачья вольница, где “придворные” строго соблюдали свою негласную иерархию и неписаный этикет: мелюзга – играла в “классики” и копалась в песочнице, мои сверстники – в “пристеночек”, “расшибалочку” и “чеканочку”, а мужики на “козлодроме” в “доминарий” и карты. Обычно не принято было переступать прозрачные границы своего клана, но как-то случилась ситуация, когда подвыпивший неказистый шофер такси из третьего подъезда вечером после смены и стакана водки вышел во двор отвести душу и нашел с кем. Аудитория благодарных слушателей состояла из прыщавого верзилы Гоши, так и не осилившего с третьего захода шестого класса школы, с которым, собственно, и вел задушевную беседу шофер такси, и развесивших уши пацанов.
Речь шла о подвигах шофера на амурном фронте. Герой врал отчаянно, но уверенно, проблема его состояла в непотребных размерах “болта”, а Гоша, похоже страдающий тем же “недугом”, понимающе кивал головой в знак одобрения и сочувствия. Запомнилась история, которую позже я слышал неоднократно из разных уст, но в тот момент она произвела на меня сильное впечатление, как рассказанная от первого лица. Тем более, что не надо было особого воображения, чтобы увидеть, как наяву, двуногую особь, которой нечем было заплатить за такси, кроме как своей натурой, затхлый темный подъезд, избранный в качестве места расплаты, подъем по ступеням до верхней площадки…
– Она юбку задрала, трусы стянула и стоит… А я что? Выпустил на свет, смотрю, не готов мой шланг для заправки, подожди, говорю ей, он у меня только свои руки чует, и давай… – шофер свернул ладонь правой руки в полукулак и продемонстрировал технику подъема “шланга”. – Как почуял – твердеет, давай, говорю, сзади, а она – нет, спереди. Ладно, приладился я, да и вдул ей по самое некуда. У нее от неожиданности судорога матки и ее окрестностей, сжала мой торчок, боль, хоть на стенку лезь. Я включаю заднюю передачу, да не тут-то было… Склещенились, как