ощущает, как парик приподнимается над макушкой. Он прижимает пальцы к черепу, чтобы удержать проклятую штуковину на месте, и огибает «мопса», опустив голову навстречу порывам.
Выглядит со стороны точно прущий напролом боксер, но он ощущает себя совсем иначе, слабым и самонадеянным. Он сражается с проржавевшей дверью и вытаскивает портфель для набросков, обитый красной кожей, с застежками из блестящей латуни.
Держа его в руках, Джайлс ощущает себя важным человеком.
Он экономил почти целый год, чтобы купить портфель, когда ему не было и сорока, и эта штука – из тех, которыми пользуются профессионалы, манхэттенские позеры.
Джайлс шагает по тротуару, порыв ветра легонько подталкивает его в спину. Справиться с дверью, когда в руках у тебя портфель, не так легко, и к тому времени, когда он все же оказывается внутри, все наверняка шепчутся по поводу старомодного типа с огромным кожаным дипломатом.
Джайлс ощущает знакомый укол сомнения.
Его потребность в самоутешении выглядит смехотворно, особенно в месте, подобном этому.
Никто не заметил его прибытия.
Джайлс вызывающе расправляет плечи, думает, что все эти забегаловки можно винить, что они поглощают все внимание тех, кто внутри. «Дикси Дау пайз» – залитое ярким сиянием царство зеркальных поверхностей, от колонн под потолок, где вращаются пластиковые пирожные, до витрин-рефрижераторов, пронизанных трубами из хрома и подсвеченных, как музыкальные автоматы.
Джайлс шаркает туда, где заканчивается очередь.
Середина рабочего дня, отличное время, чтобы съесть что-нибудь сладкое, и он всего второй. Ему нравится ходить сюда, говорит он себе, тут уютно и тепло, пахнет корицей и сахаром. Он не смотрит на кассира, пока нет, он слишком стар для подобного.
Вместо этого он изучает колонну в пять футов высотой, где на каждом уровне находится особый десерт. Двухслойные торты напоминают коробки из-под шляп. Причудливо оформленные пирожные походят на виолончели; те, что с кремом, можно принять за женские груди.
Тут есть место для всего.
Помещение Ф-1 в шесть раз больше, чем квартира Элизы; скромно по меркам «Оккама». Стены белые, и на фоне пола из голого бетона кажется, что они слегка светятся. Выстроившиеся в ряд серебряные столы блестят как на параде, в то время как пластиковые стулья собрались в кучку, словно бездомные вокруг огня, разведенного в баке для мусора. Заплетенные в косы кабеля свисают с потолка, а мощные лампы на суставчатых ногах влюбленно таращатся в никуда.
Вдоль восточной стены выстроились приборы бежевого цвета, Элиза слышала, что их называют «компьютерами». Уборщикам запрещается касаться этих колоссальных агломератов переключателей и циферблатов, хотя им предписано в каждую последнюю пятницу месяца сдувать с них пыль с помощью баллончиков со сжатым воздухом.
Но что уникально в Ф-1 и что тащит Элизу вперед мимо замершей на месте Зельды – бассейн.
Похрустывание, которое они слышали, было шумом воды, наливаемой из трубы в нечто,