в жизни он еще не попадал в столь затруднительное положение. Мальчик со страхом думал о том, что скажет мистер Хоббс, услышав его новость.
– Вы мне говорили, – продолжал он, – что не желали бы видеть их здесь, у ваших ящиков с печеньем.
– Да, я так и сказал. И не отступлюсь от своих слов! Пусть они только попробуют, тогда посмотрим!..
– Мистер Хоббс, – тихо объявил Седрик, – один из графов сидит сейчас здесь, на этом ящике…
Бакалейщик чуть не свалился со своего стула.
– Что?! Что ты сказал?
– Да, – потупился мальчик, – я один из них… или скоро стану одним из них. Я не хочу вас обманывать…
Мистер Хоббс разволновался. Он вдруг вскочил со стула и пошел взглянуть на термометр.
– Это жара во всем виновата! – решил он и тут же вернулся, обеспокоенный состоянием своего юного друга. – Духота, однако… Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Когда ты почувствовал себя дурно?
Он положил огромную руку на голову мальчика. Положение становилось все более затруднительным.
– Спасибо, – сказал Седрик, – я вполне здоров. С моей головой все в порядке. Мне очень неприятно вам говорить, но это правда. Поэтому Мэри и пришла тогда за мной. Мистер Хэвишем все рассказал маме, а он – адвокат…
– Одного из нас точно хватил солнечный удар! – перебил его бакалейщик.
– Нет, – возразил Седрик, – нет, лучше нам примириться с этим, мистер Хоббс. Мистер Хэвишем приехал издалека, из Англии. Его прислал мой дедушка.
Торговец изумленно посмотрел на серьезное детское лицо.
– И кто же твой дедушка?
Седрик опустил руку в карман и осторожно вытащил листок бумаги, на котором было что-то написано его собственным круглым, еще не вполне устоявшимся почерком.
– Я не смог сразу запомнить и записал вот тут, – сказал мальчик, а затем медленно прочел вслух: «Джон Артур Молинекс Эррол, граф Доринкорт». – Так зовут дедушку, и он живет в одном замке… нет, кажется, даже в двух или в трех замках. И мой папа был его младшим сыном… Я не был бы лордом или графом, если бы он был жив! Да и папа не мог бы стать графом, если бы два его старших брата не умерли. Но они все умерли, и там больше нет никого… ни одного мальчика… Так что я должен стать графом, и мой дедушка прислал за мной, чтобы я ехал в Англию…
Мистера Хоббса действительно бросило в жар. Он вытирал вспотевший лоб, мокрую лысину и часто дышал. Бакалейщик начал понимать, что случилось нечто необыкновенное. Он смотрел на своего маленького друга, сидевшего на ящике с невинным, хотя и взволнованным выражением лица, и не видел в нем никаких перемен: Седрик оставался все тем же простым, красивым, милым, приветливым мальчиком в черном костюме с красным кушаком. И это рушило привычные представления мистера Хоббса об аристократах…
В особенности торговца смущала простота и искренность, с которой Седрик говорил о новостях. Было ясно, что малыш совершенно не отдает себе отчета в том, как удивительно все происходящее.
– Как ты сказал, тебя теперь зовут? – переспросил мистер Хоббс.
– Седрик