Твёрже. Легко и весело, наверно, жить в таком зеленце. Правда, котляры могут нагрянуть, как в Житую Росточь. Но такой поезд объезжает Левобережье раз в пять или семь лет. Невелика боязнь. Иным и за радость.
Наслушавшись про былую доблесть Крыла, Светел загодя вынул чехолок с Обидными из поклажи. Сам видал, каким гордым гоголем Крыло входил в Торожиху. «Где нам, валенкам, за красными сапогами гоняться. Но уж чем горазды, не утаим…»
Дружину ждали. Путников вроде сеггаровичей вести нередко обгоняют, особенно в знакомых и дружественных местах. С последнего взлобка было хорошо видно, как из тумана повалил навстречу народ. Принаряженные мужики с бабами. Парни, снедаемые ревностью пополам с любопытством. Девки в заячьих шубках, едва брошенных на плечи, чтобы не прятать браньё, вышивку, дорогую покупную тесьму.
И бесстрашная ребятня, никак не согласная отсиживаться по избам.
Захожни во главе с воеводой катили вниз по длинному, не меньше версты, отлогому склону. Радостно бежать по такому домой – с добычей, с добрыми новостями. Радостно и снизу смотреть, держа руку у сердца. Вот-вот объявится желанный, болезный! Светел увидел себя и своих глазами местничей. Давно ли сам, как вон те недоросли, ждал заветного «Идут!..» и не верил, что дождётся. А небываемое сбылось, и уже он ловил взгляды, полные зависти и ожиданий, и всё было ясно и удачливо впереди.
Когда сделались различимы лица, на мороз вышел большак. Встал впереди, опёрся, как подобало, на резной посох. Высокий, с умным и красивым лицом, опрятный, крепкий на вид, как всё его племя. Светел мысленно поставил твёржинцев рядом со здешним людом. Вздохнул: куда диким соколам против домовитых бобров. «Зато нас гнездарями не кличут, ручным племенем. Мы славе наследуем. Той, что на Смерёдине, на Кровавом мосту…»
Сеггар, шедший первым, лихо вскроил иртами снег прямо перед старейшиной.
– Здорово в избу, брат Боброк.
– Поди пожалуй, брат Неуступ, – раскатисто отозвался большак.
Они с Сеггаром обнялись, стали хлопать один другого по спине.
– Давненько ты нашими местами не проходил. Года полтора, почитай.
– Ныне в Путилино кружало спешу. Потыка Коготок встречи ждёт.
– Не поле огораживать ему идёшь? – почти по-настоящему испугался большак.
Сеггар засмеялся. Светел, кажется, впервые слышал, как он смеётся.
– Не моя это вера – на младшего побратима в поле вставать.
Боброк обводил взглядом пришлое воинство, улыбался, кивал… вновь обшаривал. Кого-то не находил.
– Первый витязь твой… Летень Мировщик, – не зная, как подступиться, выговорил он наконец. – Люди разное бают…
Ильгра оставила перемигиваться с парнями.
– Что же, примером?
– Да такое, что вовсе не верим. Будто злым дикомытам его продали, как кощея. Будто его кровью на удачу снег кропили при начале похода…
Деревенские помалу брали витязей в круг, парни важничали и робели, девки прятались, но сами цвели маковым цветом, глядели во все глаза.
– Люди правды не ведают, знай врут без стыда, – прогудел