я уж вижу, – не очень вежливо обрываю я его. – Не свезло десантуре…
Вежливость вежливостью, а вот про разгром базы ВДВ мне от бывшего рецидивиста слушать почему-то не хочется совершенно.
– Кто проболтался? – На мгновение глаза Гвоздя полыхнули злым ледяным пламенем, но с голосом он совладать смог, говорил по-прежнему спокойно и непринужденно, даже доброжелательно.
– У меня глаза есть, – так же спокойно отвечаю я. – Эмблему «войск дяди Васи» закрасьте, если источник происхождения «брони» разглашать не хотите. И БМД в сарай какой-нибудь загоните. Они только у ВДВ на вооружении были.
– Нет, прятать мне ни от кого ничего не нужно. Просто показалось, что у меня в «дружине» излишне болтливые люди завелись…
Гвоздь еще несколько секунд посидел молча, словно собираясь с мыслями и решаясь на что-то. И все-таки решился:
– Вот что, Сан Саныч… И я тебя не первый год знаю, и ты на моей земле давно живешь. Мы, может, закадыками и не были никогда, но и подлянок друг другу за спиной не делали. Опять же, ты знаешь, меня в Чухломе не было… Мог бы пойти, но не пошел…
Молча киваю. Тут Гвоздь прав: в Чухломе были многие из тех, что сейчас по всей бывшей Вологодской области «князьями» сидят. И с ними мы по итогам той резни договор заключали, почти как Завулон с Гессером в известном фильме Бекмамбетова, чуть не посреди поля боя. Но Гвоздя там и правда не было. Он к договору уже позже присоединился, добровольно и без крови. Беспредельщиком Николай Дмитриевич Гвоздиков не был даже тогда, когда казалось, что, имея оружие, можно творить все что захочется. Да и сейчас, как я уже говорил, он не столько «торгующий крышей» рэкетир из «лихих девяностых», сколько реальный князь, из тех, что много столетий назад, самые первые… Которые, по сути, те же рэкетиры, но с замашками государственников. Для которых важно не только лично для себя и братвы своей бабла настричь, но и чтоб народ ему это самое бабло нес добровольно, без угроз и принуждения, чисто «за уважуху». Кто знает, возможно, и выйдет у него что-то… Но смотреть на это у меня все равно ни малейшего желания. Закончу тут, встречусь в «Двух кружках» с теми, кто со мной встречи ищет… А там или сначала контракт возьму, а потом – в Киров. Или, возможно, даже и не возьму. Тогда в Киров сразу.
Вместо ответа я только головой согласно мотаю, мол, помню, так и было.
– Так вот, – продолжает меж тем «князь», – врагами мы с тобой не были никогда, скорее наоборот, оба честно свою часть договора исполняли. Я не лютовал и не щемил народ попусту, ты залетные банды с Пустошей громил, людям помогал… Да, друзьями мы не стали и вряд ли смогли бы, но и вражды не было. Опять же, среди своих ты в серьезном авторитете. Потому и позвал сейчас тебя.
Заинтересованно заламываю бровь и неопределенно хмыкаю, намекая, что уже вполне можно перейти к сути.
– Вам нужно уходить!
В первый момент мне показалось, что я ослышался.
– Нам – это кому? Мне и Кенни с учениками? И в чем причина? Ты ж вроде сам только что