силами и охраняют. Вообще, я «коллег» видел издалека, эмблемы на машинах или шевроны на рукавах не разглядел. Опознал исключительно по прикиду: черные рубашки поло и того же цвета тактические штаны, бейсболки… В общем, униформа для наемников-«контракторов» стандартная, у нас почти такая же, разве что светло-оливковая. Не удивлюсь, если там сейчас те же «Росомахи» работают. Впрочем, не до того сейчас.
Словом, мы, амеры да французы из «лежион этранже», в смысле, из Иностранного легиона, больше тут никому до застрявших в курортных зонах туристов дела нет. Вернее, есть – боевикам и мародерам из местных, но у тех интересы другие. По поводу легиона – тоже не удивлен, он у Франции давно вместо палочки-выручалочки во всех внутренних и внешних заварухах… Измельчали потомки старой гвардии Наполеона и героев Вердена. Впрочем, они уже к началу Второй мировой измельчали, а сейчас так просто в снетка выродились.
Больше, как оказалось, вытаскивать своих граждан, посреди чужой гражданской войны оказавшихся, никто даже не попытался. Видимо, заранее списали в «неизбежные потери». И смотреть в глаза этим людям – старикам, женщинам, детишкам – мне больше совершенно не хочется. Я знаю, что там увижу: страх, который пока еще не успел превратиться в безумный ужас, время ужаса придет позже, вместе с террористами, и дикую надежду на чудо сначала, а потом, когда становится понятно, что эти увешанные оружием здоровенные лбы – не за ними… Это описать словами нельзя. Но видеть я такое больше не хочу. У меня в груди не булыжник. И чем там эти, в Европе, думают? Впрочем, они уже на улицах собственных городов коренное население от «мирных мигрантов» защитить не могут, что говорить про Египет, который вообще по другую сторону Средиземного моря?
– Выдвигаемся! – командую я в микрофон рации.
– Принял… Принял… Принял, – эхом звучит в наушниках многоголосая перекличка водителей.
– Я на «трофее» опять головным? – это уже Игорь.
В Душанбе прапорщика погранвойск ФСБ Боровкова неслабо помяло обломками сложившейся буквально на его голову казармы. Хорошо, он в тот момент на третьем, самом верхнем этаже находился. А кровля была практически снесена продолжавшимся несколько дней артиллерийским обстрелом. Откопали мы его тогда вовремя, но про первую группу предназначения8 пришлось парню забыть. Что автоматически подразумевало перевод из подразделения охраны посольств «на кабинетную». Узнав о таких «радужных» перспективах, Игорь еще в госпитале развил кипучую деятельность, но получил от своего командования жесткий отлуп, мол, раз медики сказали – на бумаги, значит – на бумаги. Без вариантов. Но Боровков и тут вариант нашел: когда я к нему в очередной раз с пакетом фруктов в палату заявился, насел изо всех сил… Буквально в осаду взял, измором. Знаете, кто такой зануда? Это человек, которому проще уступить, чем объяснить, почему нельзя. Дал я ему рекомендацию в «Стрижи», у нас по здоровью требования чуть мягче, все ж таки мы официально – ЧОП.