с какой стати я привязалась к этой Рэндольф? Не потому же, что Родни…
Я уверена, в этом ничего нет…
Совсем ничего…
Дело просто в том, что Мирна Рэндольф была такой. Крупная, смуглая, смазливая девица, которая, если ей приглянулся мужчина, не стеснялась рассказывать об этом всем и каждому.
Короче говоря, она буквально вешалась на шею Родни. Не переставая твердила, какой он замечательный. Всегда старалась оказаться с ним в паре в теннисе, а на вечеринках не сводила с него глаз.
Естественно, Родни это немного льстило. В самом деле, нелепо, если бы ему не доставляло удовольствие внимание девушки на много лет моложе его, к тому же одной из самых красивых в городе.
Но разве в этой ситуации я не проявила мудрости и такта? – подумала Джоан.
Она оглянулась на свое поведение с легкой гордостью. Да, она держалась очень хорошо – действительно достойно.
– Тебя ждет твоя подружка, Родни. Не заставляй ее ждать… Конечно, Мирна Рэндольф… О да, она такая милашка… Но порой выставляет себя в смешном свете.
– Я не хочу играть в теннис с этой девицей, – ворчал Родни. – Поставь ее в другой сет.
– Ну, Родни, это невежливо. Ты должен с ней сыграть.
Это было верной линией поведения – говорить легко, игриво, ясно давая понять, что тут не может быть ничего серьезного…
И Родни было полезно ворчать и притворяться, что Мирна Рэндольф его раздражает. Перед такой девушкой, пожалуй, редкий мужчина сумел бы устоять. Она была капризна и обращалась со своими поклонниками высокомерно, говоря им грубости, а потом взглядами заманивая их к себе обратно.
Действительно, думала Джоан (с необычным для нее пылом), мерзкая девица. Она делала все, чтобы разрушить мою семейную жизнь.
Нет, Родни не виноват. Мужчины ведь так падки на лесть. А Родни к тому времени был женат уже сколько – десять лет?
Или одиннадцать? Десять лет – это такой срок, который писатели называют критическим в семейной жизни. В этот момент одного из супругов может потянуть на сторону, но, если его пережить, все уляжется и встанет на свои места.
Они с Родни пережили…
Нет, она не винила Родни – даже за тот поцелуй, свидетельницей которого невольно стала.
Поцелуй под омелой!
Вот что эта девица имела наглость сказать, когда Джоан вошла в кабинет.
– Мы крестили омелу, госпожа Скюдамор. Надеюсь, вы не возражаете.
Да, подумала Джоан, но я не потеряла голову и постаралась обратить все в шутку.
– А ну-ка отпусти моего мужа, Мирна! Пойди и поищи себе молодого человека. – И она со смехом выпроводила Мирну из комнаты.
Тогда Родни сказал:
– Извини, Джоан. Она – симпатичная девочка, а сейчас Рождество.
Он стоял и смотрел на Джоан с виноватой улыбкой, но в его взгляде не замечалось ни особого смущения, ни испуга. Это говорило о том, что далеко дело не зашло.
И не должно было заходить дальше! Это Джоан решила твердо. И сделала все, чтобы Родни не попадался Мирне на глаза. А на Пасху Мирна обручилась