почему подобные гостиницы содержат всегда именно индийцы? Может, они больше общались с европейцами? Впрочем, это не столь важно.
Что же ей делать сегодня утром?
Джоан могла читать дальше свою книгу – «Воспоминания леди Кэтрин Дайзарт». Или написать письма, чтобы отправить их из Алеппо. У нее был с собой блокнот и несколько конвертов. Но в гостинице так темно и так пахнет. Пожалуй, лучше пойти погулять.
Джоан достала свою толстую фетровую шляпу – не то чтобы солнце было опасно в это время года, но осторожность не помешает, – надела темные очки и засунула в сумку блокнот и ручку.
Она проследовала мимо свалки в противоположную от станции сторону, подальше от границы и возможных неприятностей.
Как странно гулять подобным образом, подумала Джоан, ведь идти-то некуда.
Это была новая и довольно интересная мысль. Когда гуляешь по холмам, по заросшим вереском лугам, по берегу, вдоль дороги – всегда идешь куда-то. От этого холма – к тем деревьям, потом вон к тем зарослям вереска, по этой тропинке – к ферме, по этой дороге – к другому городу, вдоль моря – к следующей бухте.
А здесь она шла «от» и не «к». От гостиницы – и все. Направо, налево, прямо – везде голая серовато-коричневая земля.
Она не торопилась. День был приятным: теплым, но не жарким, дул легкий ветерок.
Джоан прошла так минут десять, потом оглянулась.
Гостиница с ее убогим окружением издали смотрелась весьма прилично и даже приятно. Располагавшаяся за ней станция походила на нагромождение камней.
Джоан улыбнулась и двинулась дальше. Воздух был поистине восхитителен! В нем чувствовались чистота и свежесть – никакой затхлости, никаких признаков людей или цивилизации. Солнце, небо и песок под ногами – в этом было что-то пьянящее. Джоан дышала полной грудью. Теперь случившееся ее радовало. Настоящее приключение. Желанный просвет в монотонности бытия. Как хорошо, что она опоздала на поезд. Двадцать четыре часа покоя и тишины пойдут ей на пользу. А в ее возвращении на самом-то деле нет никакой срочности. Из Стамбула она пошлет Родни телеграмму и объяснит, почему задержалась.
Милый Родни! Она задумалась, что он сейчас делает. Но тут и гадать особенно было не о чем, потому что Джоан и так знала. Он сидит в офисе своей фирмы «Олдерман, Скюдамор энд Уитни» – приятной комнатке на первом этаже с окнами на Маркет-сквер. Родни переехал туда, после того как старый мистер Уитни умер. Ему нравилась эта комната – Джоан помнила, как однажды пришла к нему и увидела, что он стоит у окна и смотрит на рыночную площадь (это был торговый день) и на коров, которых гнали на продажу.
– Какая отличная шортгорнская порода, – сказал он. (Но возможно, это была и не шортгорнская порода – Джоан не слишком хорошо разбиралась в сельскохозяйственной терминологии, – но что-то в таком духе.)
Она сказала:
– Что касается нового котла для центрального отопления, по-моему, Гэлбрейт запросил за работу слишком дорого. Может, мне узнать, сколько хочет Чемберлен?
Джоан припомнила, как Родни медленно повернулся,