рядами кресел, звездной картой и массой графиков с формулами. Штольнев устроился в первом ряду, а Гулбе, подойдя к доске и, взяв с полочки кусок мела, стал наносить на доске линии и окружности. Получилась своеобразная решетка. Это была грубая схема подводного нейтринного телескопа.
– Эти шары, – начал Гулбе, – собственно, и являются главными и наиболее дорогостоящими частями телескопа. Буквально нафаршированными электроникой. Так вот, с помощью этих шаров из миллиарда миллиардов летящих сквозь землю нейтрино мы улавливаем лишь единицы. На один квадратный метр их приходится не более 500. А это для статистики пренебрежительно малые величины. Поэтому такие же телескопы есть и в других местах планеты. – Гулбе провел мелом длинную черту к основанию доски и на линии написал: 1300 метров. – На такой глубине работают эти детекторы…
– А солнечные нейтрино тоже фиксируете?
– Ежесекундно Солнце излучает, – и опять пошел в ход мел, – 3,84×1026 Дж энергии, что в масс-энергетическом эквиваленте соответствует потере массы 4,26 миллионов тонн в секунду.
– Значит, зная вес Солнца, можно на обыкновенном калькуляторе подсчитать, когда наступит последняя секунда?..
– Наше светило взошло пять миллиардов лет назад и закатится тоже через пять миллиардов…
– Я помню, наш журнал писал о грандиозной вспышке на Солнце, которая произошла 4 ноября 2003 года… По классификации Кембриджского университета это была средней интенсивности вспышка Х28, но некоторые комментаторы ее называли небывалой.
– Да нет, молодой человек, та вспышка позже была переквалифицирована в вспышку Х40. Это как если бы одновременно сжечь десять тысяч миллиардов баррелей нефти. Кстати, при текущем уровне потребления, ее энергии хватило бы человечеству на 340 тысяч лет. Вот какой мощности был тот выброс…
– Что дало основание лауреату Нобелевской премии доктору Ван дер Мееру сделать прогноз, что Солнце буквально через несколько лет взорвется… Да и судя по метеосводкам, оно в последние годы действительно не щадит Землю. Вон, вся Западная Европа опять изнемогает от небывалой жары. Над югом России нависло пятидесятиградусное пекло… Конечно, проще столь настораживающие климатические аномалии объяснить парниковым эффектом…
Гулбе отошел от доски, счищая с пальцев мел.
– Увы, хотя Ван дер Меер и признанный наукой ученый, но он ведь человек, а значит, все человеческое ему не чуждо. Я знаю его, это весьма оригинальная личность, иногда сигареты прикуривает со стороны фильтра… Но не чужд тщеславия, я бы сказал, космических масштабов… Что же касается Солнца и его жизни… Вы верите в Бога?
Штольнев, удивленный неожиданным вопросом, сразу не нашелся, что ответить. Но Гулбе ждал, листая Атлас Звездного Неба.
– Иногда, на всякий случай – верю, – смущенно улыбнувшись, ответил журналист. – Да, трудно представить, что лишь по воле случая появились букашки да таракашки, инфузории, кедры, морские коньки и омули, муравьи и скаковые