громогласного, на весь вагон, объяснения. Но Галя твердо помнит мою просьбу: отвернувшись, она сухо и строго отвечает:
– Уж где-нибудь достанет. Купит, вероятно.
– Мама, а ты тут после моего ухода не плачешь?
– Ты, мама, не только хорошая… Ты моя любимая.
18 апреля 42.
Приходя ко мне в гости, ведет себя заговорщически: лукаво поглядывая, фамильярно, но осторожно похлопывает по животу, словно желая сказать:
– Никто ничего не знает, только мы с тобой, да?
23 апреля 42.
Мечтательно:
– Сливочное масло… которое я так люблю… которое так дорого стоит… которое так редко покупают…
29 апреля 42.
На днях я смастерила Гале тетрадку. Галя уселась и стала по образцу выписывать палочки, кружочки. Писала усердно, высовывая по временам язык, ежеминутно спрашивая:
– Так? Хорошо?
Много бегает. На месте сидит с трудом. Все порывается умчаться, попрыгать, перескочить через какую-нибудь яму, арык.
1 мая 1942.
– А когда родится ребенок – как я узнаю: мальчик он или девочка? По лицу?
Оказалась очень нерадивой: тетрадку забросила, но не забыла оправдаться:
– Кто же летом занимается? Вот зимой…
– Галя, кто на свете самый милый?
Не задумываясь:
– Мама Фрида и папа Шура[8].
И, строго глядя на собеседницу, громко и с некоторым раздражением, словно с ней не соглашались, несколько раз добавила:
– И папа Шура. И папа Шура. Самые милые – мама и папа Шура.
4 мая 42.
Генриета Яковлевна установила полную Галину политическую безграмотность.
9 мая 42.
– Мама, а где же щенок?
– Спать лег.
– Ты откуда знаешь?
– Слышала, как хозяева говорили…
– Ты что же, подслушивала? Ты разве не читала в «Почемучке»[9], что подслушивать нехорошо?
12 мая 42.
Мама Соня принесла Гале конфету.
– Галя, чего тебе сейчас хочется больше всего? – спрашивает она, уверенная в том, что желание будет носить ярко-гастрономический характер.
– Чего мне сейчас больше всего хочется? – повторяет Галя задумчиво. – Больше всего мне хочется поехать в Москву и повидать папу Шуру.
29 мая 42. Ташкент.
16 мая у Гали родилась сестричка Сашенька – 49 см, 7 1/2 фунтов (3 кг). Черноглазая и черноволосая.
Из письма Александра Борисовича в больницу:
«Я на Паркентской. Галя сидит рядом со мной. Уже мы вымыли с ней руки и поговорили о сестричке. Ее очень удивляет, что тебя и Сашу нельзя сейчас же увидеть. Я объяснил, что ты устала, отдыхаешь. Почему она плакала, узнав о Саше, объяснить не может. Несколько раз начинала и… смеется. Я не настаивал. Говорит очень спокойно и доброжелательно. Вообще, настроение самое благодушное. Хочет назвать сестричку Марусей или Катей. Но не настаивает. Суп не хотела есть. Но потом ела «за маму и Сашеньку». Сейчас она настаивает, чтоб этот факт был отмечен