в подобных переделках. (Да вся страна в таких переделках не бывала.)
Бунтовщиков немного, тысячи две, но ребята серьезные. Они шли к шансу попробовать себя в деле через фанатские разборки, через схватки с милицией, через свои «качалки» и школы рукопашного боя. Лица большинства закрыты, и в этом нет дани моде. Незваные визитеры прекрасно знают, что каждый квадратный метр Банковой прощупывается видеокамерами с нескольких ракурсов. (Это школы и больницы у нас не компьютеризированы, и внешняя разведка наблюдает за врагом с дерева в бинокль, а у тайной полиции с техобеспечением – порядок. Каждый снимок тут же уходит на идентификацию, за полчаса личность устанавливается.)
Кто-то хлопает по плечу. Оборачиваюсь и шарахаюсь. На меня смотрит ухмыляющийся человеческий череп. Он пропечатан на балаклаве. В прорезях поблескивают черные глаза Линухи. Становится спокойнее. Не то чтобы мы с Андрюхой напуганы. Просто и он, и я впервые в подобных переделках и не знаем, как действовать.
Линуха прошел, как говорится, «и Крым и Рым». Он знает, что делать и как не попасться. (Совсем недавно, в мае 2013-го, после одной переделки ему пришлось прятаться за границей. Заграницей стала Турция, не какой-нибудь там Кемер или Мармарис, а Стамбул накануне событий на площади Таксим. Зверь бежит прямо на ловца. Линуха отличился и там, да так отличился, что угодил в международный розыск.)
Раздается рев мотора. Это тот самый трактор, что еще пару часов назад был брошен на произвол судьбы дезертиром-трактористом. Физически ощущается дрожь тех, кто по другую сторону. Пыхтящий мотором грейдер – это не старухи на рынке (а именно со старухами ранее и приходилось иметь дело пацанятам в погонах). Вдобавок на крышу кабины взбираются увешанные цепями хлопцы. Они устраивают шоу, обращаясь со своим грозным оружием не хуже Джеки Чана. (Наверное, так вели себя викинги-берсерки при решающем штурме крепостных стен.)
С нами Осман. Он отпросился у Олега, чтоб, как и в старые времена, попробовать себя в репортерском деле. Фотограф взбирается на узенький подоконник. (Может, у него на спине липучки. Черт знает, каким макаром он умудряется удерживаться на десятке квадратных сантиметров и при этом еще менять объективы.)
Из трубы грейдера рвется черный дым. Почему никакого движения? Пробиваюсь через толпу поближе. Надо же, да тут старые знакомые! Спецотряд боевых кликуш, что пытался остановить нас на подходе к Майдану, теперь здесь.
Их тактика неимоверно эффективна. Дядьки и особенно тетки с обезьяньей прытью ныряют под колеса трактора с истошным воем: «Не треба крові!!! Це провокація!!! Проллється кров!!!» Их пытаются выковырять из-под днища, но это труднее, чем вытянуть из захламленного закутка испуганную кошку. Они мертвой хваткой цепляются за каждую выступающую деталь, брыкаются, лягаются, проявляя безмерную отвагу и верткость. Как только одного смельчака удается извлечь, в высвободившееся пространство тут же щучкой ныряет другой (или другая).
Следом в дело вступает бригада подвывал. Подвывалы тычут в закрытые