он на Рудольфа. «Что женщины? Что с ними делать, где их брать? Ты так и будешь по капле выдавливать из себя эти сказки? Да что в этом такого личного, чтобы из-за этого умирать? От-ве-чай!»
Барок схватился за серую перегородку и затряс ее изо всех сил: чувство в штанах становилось неописуемым и невыносимым.
Перегородка предупреждающе сжалась: не трогай, а то вообще ничего не будет. Барок, стирая зубы в судорожном скрипе, отодвинулся, втайне обещая Рудольфу все мыслимые пытки, которые он сможет придумать. «Ну, дальше. Говори, что делать, помираю». Перегородка пропустила сквозь себя местонахождение … картинок.
Чего? Барок оторопело рванул в спальню только для того, чтобы не стоять на месте, изнывая от тянущего чувства. Какие, в …у, ему еще картинки?
Ух ты! А картинки оказались те самые. Стопка жестких носителей, на которых лежали, стояли, сидели, изгибаясь в разных позах, молодые обнаженные женщины затряслась в дрожащих руках Барока. Память по-прежнему не говорила ничего о том, как нужно использовать этих самых «женщин», чтобы бугор успокоился, но из глубины тела начало расти какое-то странное, дикое чувство. Он что-то про это знает? Барок замер, стоя на пороге чего-то необыкновенного. Но чего? Детос тагоч, да что же этот гад творит? Рудо-о-ольф!!!
Очередное сообщение связало воедино пульсирующий бугор и картинки. Барок вытаращил глаза: и что он должен делать? Секундное колебание… Он схватил одну из картинок, на которой широко развела длинные ноги облизывающая губы молодая девушка, и изо всех сил воткнул ее в бугор. Уй-уй-уй, Барок скрючился, выпустив из рук картинку. Девушка с длинными ногами издевательски продолжала улыбаться ему с пола: ничего, кроме очередной тянущей волны, она ему не принесла. В голове досадливо скривился Рудольф.
«Как «не так»?», зашипел на него держащийся обеими руками за бугор Барок. Он подхватил с пола картинку, почти с ненавистью уставившись на девушку, перевернул ее вниз головой и повторил попытку.
От грома раздавшихся вслед за этим ругательств, казалось, задрожали даже окна. Смысл их сводился к простой истине: девушка не пригодилась опять. Что, не та картинка?
Вот тут Рудольф сдался. Барок был готов вцепиться ему в горло зубами прямо сейчас, но теперь уже почти все его существо сконцентрировалось вокруг пульсирующего бугра. Думать, серьезно думать, больше уже не получалось ни о чем. Пришлось слушать стыдливые (да почему стыдливые-то, соседушка?) намеки бывшего хозяина взбесившегося «шланга».
Итак, где водятся эти самые «женщины», которые предназначены для него? Барок, указывая, скосил глаза вниз, на штаны. Потом перевел взгляд на все еще улыбающуюся с картинки девушку. Где их, вот таких, брать?
Рудольф осторожно предупредил, что именно таких, скорее всего ему нигде брать и не придется, потому как их и не найти, и они с ним, Рудольфом-Бароком, никуда не пойдут. Барок только отмахнулся: не твое дело, проблемы мои, ты скажи только, куда идти. Кстати, а другие, что, подойдут для избавления от отравляющего жизнь бугра? Рудольф уверил,