серьезно ли начальник решил выгнать, как Алину.
– Серьезнее некуда. Вы слишком много себе позволяете. Забыли, кто вы? – голос хассаби взлетел, заставив испуганно вжать голову в плечи. – Так я напомню. Сегодняшний допрос – последняя капля.
– Я ради вас старалась, хассаби.
Хлюпнула носом, хотя не собиралась плакать. Честно. Глаза сухие, просто обидно. Одно дело – за шуточки про юбку, другое – за попытку найти преступника. Если уж поделился информацией о счетах, махинациях, то пусть доверится до конца. Не побегу же я продавать пикантные сведения газетчикам! Даже карточки смотреть не стану, если таковые имеются, достаточно пары общих фраз, чтобы вычислить столь осведомленного о личной жизни Эмиля Лотеску человека.
– Меня? – округлил глаза хассаби и положил ручку. Незаполненный приказ казался открытой дверью в безвоздушную камеру, в которой казнили преступников. – Воистину, ваша наглость не знает границ! Вам какую статью написать в увольнительном? Вернее, не так: одну или две?
– Увольняйте по двум статьям, хассаби, и пошли вы к шайтану в друзья! – нервы таки сдали.
Со звоном поставила поднос обратно на стол и развернулась к двери. Раз не доверяет, устроил показательный спектакль, в инспекции мне нечего делать. Работы хватает, устроюсь, тому же Адаму позвоню. Начну с мэрской приемной, потом дорасту до помощника.
Гори оно, пусть затем пожалею, но сейчас иначе не могу и не хочу. У меня тоже есть гордость, она не прерогатива аристократов.
– Ишт Мазера, я вас не отпускал! – прогремело за спиной.
Ха, только что уволил!
Дернула дверь и с досадой констатировала: заперта. Намагичил!
Развернулась к Лотеску и скрестила руки на груди. Ну? Третью статью добавит, путь в мэрию закроет? Хорошо, вернусь в торговлю, помнится, после суда устроилась продавщицей в магазин женского белья и неплохо зарабатывала. Безусловно, не столько, сколько платили здесь стараниями начальника, но на жизнь хватит. В конце концов, на Нэвиле мир не заканчивается, перееду.
– Магдалена, хватит! – Хассаби провел пальцем по царапине и поморщился: болела. – Спектакль окончен.
– Кому отдать билеты? Тоже этажному секретарю? Полагаю, Анастейша справится с изменением брони.
Извиняться без толку. Уволить уже уволили, в Ведомство магии не возьмут, зачем стараться?
– Никому, – озадачил начальник.
– Но я ведь никуда не еду, – напомнила бывшему работодателю.
– Едете. Извинения, Магдалена, и едете. Я не меняю близкое окружение, достойных уважения людей найти сложно. Касательно сегодняшнего – а вы чего ожидали? Откровений?
– Да, – честность за честность.
Выдержала паузу и скороговоркой добавила:
– Простите, я погорячилась и наговорила лишнего.
Лотеску покачал головой и подошел к бару. Достал ром, доверху налил стакан и выпил, все молча.
– Идите сюда, – глухо позвал Лотеску и убрал бутылку.
Стакан отставил на стол, велев после вымыть.
Остановилась в паре шагов, сверля