внеочередной тренинг.
– Какой тренинг, генацвале? – хмуро возмущается Чулок. – Мне до бабы надо. Сам знаешь. Без бабы я не человек.
– Не отпущу.
– В субботу.
– В субботу утром, как обычно, футбольный матч. Выигравшая команда идет в увольнение. Проигравшая – занимается чисткой снаряжения.
На голос командира потихоньку с «брони» и из-под неё собирается народ. С трассы подтянулась бригадная БМП.
Вика отошла в сторону. Ей любопытно: что ищут лисичанцы на трупе обгоревшей «газели»?
«Газель» тушили. Огонь не смог добраться до бензобака. Среди обуглившихся обломков кузова россыпью валялись консервные банки с разноцветными этикетками и синие, оплавившиеся пакеты – гуманитарная помощь. Несколько лисичанцев – старики да старухи – ковырялись в этом, по нынешним временам, драгоценном хламе. Один мужичок помоложе раскидывал вилами тлеющие головешки.
– Дьявола им в душу, – бормотал мужичок с вилами. – Горе-поджигатели. Подзапалили да и разбеглись ровно крысы. И толку не имают, что тож еда! Писча! Сами голодуют и нас жратвы залишають. Как набежали – мы хотели ж отбиця. Дак они троих положили.
Мужик шмыгнул носом. Глаза его увлажнились.
– Кто поджег? – спросила Вика.
– Та кто ж! – был ответ. – Таки ж бандиты як ви. Тольки без билих повязок.
– Ни! – возразил другой лисичанец. – Я бачив одного бандита. Приличный. На мотоциклетке импортной. Та вона його товарыщи.
Он махнул в сторону заборов, туда, где за частыми стволами тополей темнела лента истертого, источенного корнями вездесущих сорняков, тротуара. Там шныряли какие-то личности.
Вика насторожилась и даже сняла автомат с предохранителя. Яночку она заметила сразу. Именно вокруг неё крутился мерзкий типчик – то ли Колян, то ли Толян. Прибилась к бабе рвань, платяная вша, вцепилась жвалами, не отпускает. И кликуха у него отстойная – Волынка. И нудит он, и клянчит, и жалуется, и лезет повсюду, и язвит, как вредное насекомое. Откуда взялся – никто не знает. Почему ему Пустополье так глянулось? На шахту нынче не наняться. Другой работы нет. Зачем он здесь?
На сморщенном лице Волынки застыло свойственное ему, плаксивое выражение. Узрев Даниила, он забежал за придорожный столб и теперь выглядывал оттуда, шевеля неопрятными усами. Яночка крупная, на голову выше Вики, дородная, не первой молодости женщина, пыталась делать вид, будто не замечает бойцов бригады Землекопов – поджимала губы, отворачивалась, пряча досаду, но не уходила. Наверное, так же, как многие в Лисичановке, просто голодна и вот явилась посмотреть, чем можно поживиться от гуманитарных щедрот.
Яночка исподволь и с тоской в глазах рассматривала Даньку. Они прожили вместе, ежедневно ссорясь и жестоко ревнуя друг друга, не менее полутора лет. Яночка стеснялась и гнушалась своей неуместной любви. Терапевт злился. Как-никак он доктор – дипломированный специалист, а она – простая продавщица из продуктового ларька.