ярко светило, и от него было по-настоящему тепло. Ансгар взглянул на брата, тот весело уплетал лосятину, и он понял, что тоже жутко проголодался. Ансгар потянулся к мясу и, ухватив кусок покрупнее, жадно впился в него зубами. Более или менее прожаренное снаружи и полусырое внутри, мясо показалось ему невероятно вкусным. Он ел и чувствовал, как блаженное ощущение сытости разливается по всему телу. Скоро он насытился. Остатки дурмана, все еще бродившие в нем, и тепло костра, и набитый желудок – все вместе действовало усыпляюще. Ансгар еще хотел сказать что-то матери, что-то про черные врата, но, не в силах бороться со сном, завалился на спину.
Посреди ночи Ансгар вдруг проснулся и услышал задорный храп брата. Он приподнялся и оглянулся. Оказалось, что он так и спал у костра, кем-то заботливо укрытый звериной шкурой. Рядом, раскинув во сне руки, лежал Агнар. Ни матери, ни Брюнгерды видно не было, но в хижине виднелся слабый свет, и Ансгар подумал, что они обе ночуют там. Успокоившись, он почесал бок и, укутавшись погоднее, снова завалился спать.
Ансгар вскочил на ноги и беспокойно огляделся. Потом вспомнил, где он, и, прогоняя остатки сна, потер лицо. Снова огляделся – уже начинало светать, но густой туман, клубившийся над болотом, не давал возможности рассмотреть хоть что-нибудь дальше Черного холма. Агнар сидел невдалеке и точил засопожник.
– Где мать? – спросил у него Ансгар. – И где Брюнгерда?
– Они еще до рассвета ушли, решили пройтись за какой-то своей надобностью.
– Какой такой надобностью?
– А я почем знаю? – пожал плечами Агнар, продолжая сосредоточенно вострить лезвие ножа.
– Тебе не кажется, что это опасно? – встревожился Ансгар. – Ведь им могут повстречаться люди Ведерхатта. Кто знает, как глубоко проникли свеи в наш лес?
Но Агнар оставался совершенно спокоен и, проверяя пальцем заточку, ответил:
– Колдунья знает болото как свои пять пальцев, скорее она заведет врагов в гиблое место, чем попадет к ним в руки. Так что с ней наша мать может чувствовать себя в безопасности.
Ничего не оставалось делать, как только ждать, когда объявятся Ранвейга с Брюнгердой. Время тянулось медленно, заняться было совершенно нечем, и братья принялись отрабатывать приемы владения мечом. Скоро болото огласилось звоном оружия. Агнар орудовал мечом франков, и Ансгару представилась прекрасная возможность оценить все его преимущество перед оружием, выделываемым местными мастерами. За счет большей длины клинка Агнар держал младшего брата на приличном расстоянии и, не давая ему приблизиться, сам постоянно угрожал то верхним, то боковым ударом. Впрочем, братья фехтовали без доспехов и щитов, которых у них и в помине не было, а потому действовали не в полную силу и предельно осторожно, дабы ненароком не поранить друг друга. Они несколько раз сходились, и каждый раз Агнару удавалось обозначить разящий удар. От досады Ансгар махнул мечом и срубил верхушку тоненького деревца, пытавшегося вытянуться на