по горам не бегала вот с этим… – он пнул ногой бездыханное тело Петра, – до свадьбы?
– Мы только сегодня познакомились.
– Огня сюда! – крикнул татарин.
Кто-то передал ему факел, он поднес его ближе к лицу девушки и восторженно зацокал языком:
– Дзе, дзе… какая красивая кыс! – Обернувшись к своим, он крикнул: – Слушайте меня, вы, дети шакалов! Кто бросит на нее хоть взгляд, получит копье в спину! Мы отведем ее в Дамаск, где получим за нее много золота! Какая красавица!.. И невинна к тому же! Ладно, хватит слоняться без дела, соберите баб и детей и заприте их на ночь. Утром уходим!
Церковь была единственным сохранившимся во всем селении зданием. Машутку и остальных оставшихся в живых затолкали сюда. Правда, перед этим татары увели куда-то всех мальчиков.
– Куда они их? – спросила Машутка у своей тетки.
– Они оскопят самых красивых и продадут в гаремы, где те станут евнухами, – ответила женщина.
Через некоторое время детей вернули, за исключением трех мальчиков. Их матери со стонами повалились на пол и стали рвать на себе волосы и одежды. За церковью раздавались душераздирающие детские вопли. Спустя еще несколько минут татары вернули трех последних. Бедняжки были кастрированы и находились без сознания.
На рассвете татары вывели пленников из церкви и погнали за собой. Один из изувеченных детей ночью умер.
Машутка была все еще во власти дикого потрясения и почти ничего не соображала. Она тупо шла вперед вместе с остальными. Поначалу пленники словно в ожидании чего-то смотрели на нее. Все-таки она была дочерью их воеводы. Но под конец им стало ясно, что надеяться не на что, и ее оставили в покое. Рядом с Машуткой шла теперь только ее тетка. Стоило кому-нибудь из татар приблизиться, чтобы передать пленнице еду, как она бросала на него такой страшный взгляд, что у того начинала нервничать лошадь и он шарахался назад. Машутка почти не притрагивалась к пище, а по ночам согревалась теплом тела своей тетки.
Она стала быстро худеть, и вскоре Бату всерьез обеспокоился. Состояние буквально на глазах уплывало из рук. Еще помрет девка… Он отнял у какого-то горца ишака и велел Машутке ехать на нем, чтобы сохранить побольше сил. В горных аулах Бату выискивал для девушки самое вкусное: спелые персики, жареных голубей с хрустящей корочкой, вино, свежий хлеб… Вдобавок он пригрозил тетке, что убьет ее, если та не заставит племянницу есть. Машутка ела, но силы ее все равно убывали. Румянец давно исчез с лица, а красивые белокурые волосы и яркие прежде глаза потускнели.
В первый раз Машутка проявила какие-то эмоции, лишь когда они достигли Дамаска и Бату отделил ее от прочих пленников. Когда от нее уводили тетку, Машутка расплакалась. Родственницу вместе с остальными отвели на открытый невольничий рынок.
А свою главную добычу Бату первым делом отвел в бани, где по его приказу рабыни вымыли Машутку, сделали восточный массаж, намазали тело маслами и заплели волосы в косу. Бату заставил ее облачиться в новые одежды и отвел в дом частного работорговца. Но ванна и масла не смогли сотворить чуда, и