«Прозорливый» был введен в док.
Французы удивительно тактично отнеслись к вторичному приходу «Риона» в Алжир, на что мы, собственно говоря, не имели права, так как со времени нашего первого посещения этого порта не прошло двух месяцев, – срок, раньше которого по международным правилам суда воюющей державы, уже раз посетившие нейтральный порт, не смеют войти в него вторично. Правда, в сентябре в Алжир приходил «Смоленск», а теперь – «Рион», но французам было известно, что нас с «Петербургом» перекрестили, и вместе с тем они нарочно не показывали вида, что об этом знают, и находили только большое сходство между нами и «Смоленском», а встретив на «Рионе» тот личный состав, с которым познакомились в сентябре, они радовались, что все мы переведены на корабль, который идет на театр военных действий. Срок нашего пребывания в Алжире зависел от готовности «Прозорливого», но так как он требовал исправлений более солидных, чем казалось на первый взгляд, то был сделан запрос в Петербург – что предпринять: идти ли на соединение с отрядом, уже вышедшим из Танжера на Крит, без «Прозорливого», или ожидать его готовности. Ответ гласил: ожидать окончания работ на «Прозорливом» и прибытия в Алжир «Пронзительного». Последний находился в Camaret (около Бреста), и больше никаких сведений мы о нем не имели.
29 ноября из Петербурга спрашивали, может ли «Рион» сейчас же выйти в Красное море и здесь перехватить или уничтожить пароход «Sambia», P. & O., который везет в Японию 240 орудий и пройдет Алжир 1 декабря? Было сказано, что это нужно «во что бы то ни стало». Ответили, что «Рион» идти готов, но без миноносцев и, во всяком случае, мы можем захватить «Замбию» и в Средиземном море. Тогда нам было приказано оставаться. Я был в твердой уверенности, что внезапный отказ этот значил, что дело поручено «Днепру», стоявшему в Суде, но как оказалось впоследствии, дело это было вообще оставлено, и «Замбия» благополучно провезла свои 240 орудий на усиление нашего врага. 6 декабря получили известие, что «Пронзительный» уже идет к нам и находится в Кадиксе, а 10-го телеграмма из Петербурга предписывала «Риону»: «Пронзительного» не ожидать, не ждать и «Прозорливого», исправления которого близились к концу, а с «Резвым» идти в Суду на соединение с отрядом. Досадно было, потеряв столько времени в ожидании миноносцев, бросать их теперь, накануне готовности, но все же нельзя было не радоваться походу: шел уже второй месяц со времени ухода отряда из Либавы, а за этот долгий промежуток времени мы лишь на три тысячи миль подвинулись к цели.
В Суду мы пришли ранним утром 15 декабря и застали здесь на якоре наш отряд и кроме него «Храбрый» с двумя миноносцами, пришедших со станции в Пирее. С приходом нам стало известно, что «Прозорливый» с «Пронзительным», а также и сравнительно исправный «Резвый», по распоряжению из Петербурга, дальше не пойдут, а, простояв до весны на Крите, вернутся затем в Либаву. Впрочем, относительно «Резвого», на котором весь состав рвался идти дальше, утверждая, что миноносец не так уж плох, чтобы оставаться