что партизаны так поспешно ушли! – вдруг возмутился он, как только колонна оставила район недавней стычки. – Это что за война такая?! Они ведь в лесу, а значит, на своей территории. Хотел бы я видеть партизанского командира, который, имея в своем подчинении шестерых бойцов, так безнаказанно позволяет немцам выбираться из лесу».
– Вояки хреновы! – не удержавшись, проговорил он вслух.
– Немцы? – не понял его Корбач. – Да, теперь это уже не те немцы, которые были в начале войны. Спеси меньше, трусливее стали. Вон, сопровождают нас, как миленькие, хотя командир их поначалу явно заподозрил что-то неладное.
– И заподозрил, и сопровождают, но только я сейчас не о немцах, а о партизанах. Потому что и сами мы – не кто иные, как партизаны.
Корбач пожал плечами, удивленно взглянул на Громова и, осторожно объехав вслед за ведущим мотоциклом огромную колдобину, тоже вдруг возмутился:
– А что вы имеете против наших польских партизан? Они ведь напали, дали бой, одного из своих потеряли…
– А что это за нападение такое, когда партизаны в лесу внезапно нападают на каких-то там шестерых немцев, а стычка завершается тем, что, потеряв одного своего убитым и лишь одного немца ранив, они бегут черт знает куда, позволяя оккупантам чувствовать себя хозяевами даже в лесу? Вот почему еду сейчас и думаю: неужели они так и не нападут на нас?
– Партизаны?! На нас?! – удивился ходу его мыслей Звездослав.
– Мы ведь в германских мундирах, – напомнил Беркут.
– Зачем им второй раз испытывать судьбу? Убежали после первого боя в лесу – и слава богу!
– Дело не в том, в каких мундирах мы с тобой, Звездослав, – твердо отрубил Беркут, – а в том, что так воевать, как воюют эти партизаны, по принципу: «постреляли-убежали» – нельзя. Партизанская война тоже имеет свои законы.
– Странно, а я всю дорогу только о том и молил, чтобы партизаны не вернулись и не обстреляли нас. Только о спасении нашем и думал. О спасении – и ни о чем другом. Наверное, вы все же настоящий офицер. Анна как-то раз так и сказала: «Я видела офицеров, но Андрей – это офицер настоящий. Как римлянин – во главе своего легиона».
– Ну, если уж даже Анна так похвалила меня! – иронично ухмыльнулся Беркут. И в то же мгновение заметил, что передний мотоцикл исчез.
Выглянув из кабины, он увидел, что мотоциклист загнал свою машину за стволы двух сросшихся кленов, а сидевший в коляске за пулеметом обер-ефрейтор привстал и молча показывает рукой куда-то вперед.
– Засада? – вполголоса поинтересовался Беркут, буквально вываливаясь из машины.
– Пока неизвестно. Руины. То ли сожженный лесной хутор, то ли окраина деревни.
– Вообще-то, партизаны в таких местах засад обычно не устраивают, – произнес лейтенант. – Пепелище посреди большой поляны… Нужно быть идиотом, чтобы решаться останавливать колонну противника в такой местности. Поэтому спокойно двигайтесь дальше.
7
Болотистая