конечно, правильная. Арзамасцев, помоги ему. Я сейчас.
2
Буквально под градом осколков Андрей взобрался на броню танка, открыл люк, но, прежде чем нырнуть в него, осмотрел открывающийся отсюда участок плато. Немцы наступали двумя эшелонами. Первый, еще под прикрытием артиллерийского огня, прорвался через заслон между хутором и возвышенностью, за которой начинались каменоломни. Второй тоже двигался широким фронтом, почти во всю ширину косы.
Танк стоял в низине, так что башня едва выступала над плато. Но еще в первый день обороны капитан установил, что эта машина с пятью снарядами к орудию вполне боеспособна и в просветах между скалами может ударить даже прямой наводкой. Удобно было вести отсюда огонь и по левому берегу реки. Но oттyдa их пока не тревожили. До сих пор немцы все еще побаивались выходить на лед. Именно для «ледового побоища» он пока и приберегал эти боеприпасы.
– К бою! – скомандовал Беркут уже под прикрытием дверцы люка, которая приняла на себя несколько пуль, больно ударив его в плечо. – Лейтенант, поднять бойцов из штольни!
Он не знал, оказался ли среди тех, кто суетился наверху, на карнизе штольни, лейтенант или нет. Но кто-то же должен был услышать его.
Тем временем вступили в перестрелку посты группы заслона, выставленные по ближней гряде. Это уже в какой-то степени спасало ситуацию. Быстро освоившись в танке, Андрей довернул башню, чтобы ствол пулемета попал в просвет, и проверил оружие. Кажется, он успел вовремя. Атакующие уже подошли к тому месту, где начинался распадок, и быстро накапливались в нем. При этом немцы совершенно не обращали внимания на завешанную рыбацкой сетью и залепленную снегом башню танка, считая машину давно вышедшей из строя.
Выждав еще несколько минут, Беркут подпустил вермахтовцев метров на двадцать и лишь тогда ударил по ним, по выступам скал, которые сразу же осыпали их каменными осколками; по тем нескольким фигурам, что еще только подступали к распадку. Затем, повернув башню так, чтобы видеть в смотровую щель часть другого распадка, он навел ствол орудия по верхней части огромной гранитной глыбы, венчавшей лощину, словно купол храма, и вновь подождал, пока у подножия ее накопится как можно больше наступающих.
Андрей видел их серые согнутые тени, ныряющими в распадок, однако ни снарядом, ни пулями достать не мог.
Единственный выход – ударить по вершине глыбы, усеяв приют немцев адским градом из камня и металла, точно таким же, каким они только что посевали русских.
– Артиллерист из меня, конечно, неважный, – пробормотал он, посылая снаряд в казенник. – Сюда бы Крамарчука, тот бы с вами поговорил, как полагается, со всей душевностью. Но его нет, так что вы уж извините.
Когда дым, грохот и султан взрыва улеглись, Беркут увидел, что фасад глыбы совершенно изменился, та часть ее, которая нависала над низиной, рухнула вниз, очевидно, искалечив и похоронив всех, кто под ней находился. Он подождал еще несколько секунд. Нет, никто не поднимался.
«Очень часто судьба