была довольна произведённым на подругу эффектом. Она жеманно порылась в сумочке и передала Тане визитку мастера. Парочка за соседним столиком расплатилась и ушла, обсуждать стало некого. Был, правда, один перспективный мужчина в светло-сером костюме, красивом галстуке и дорогих часах, но он предательски быстро выпил чашку кофе и испарился, не оставив подругам никаких шансов. Люся с кислой улыбкой вздохнула, подцепила последний кусочек варёного яйца на вилку и показала подруге:
– Вот посмотри, в середине немного недоваренное. Не понимаю? Ну яйца-то сварить – это куда уж проще! Что тут сложного? – и отправила кусочек в рот.
– Как ты права, Люся, – подтвердила Ковалькова. – Вот я, когда яйца варю, сначала дождусь, пока вода закипит, а потом беру столовую ложку, кладу туда яйцо и опускаю его в кипяток. Десять минут и вуаля! – она сделала изящный жест рукой в воздухе, потом взяла свой чай и отпила из чашки. – А потом остаётся только залить яйца холодной водой. Всего-то и делов!
– Ну то, что – десять-то минут, это понятно, но класть нужно в холодную воду, а через пять минут варки выключить плиту и оставить яйца доходить в горячей воде! – Бровкина прикусила губу, мотнула головой с видом знатока и сделала глоток кофе.
– Ну ты даёшь, Люся! – возразила подруга. – Так только бабушки делают. Яйца переварятся, желтки с синевой будут. Уж мне-то поверь, знаю, о чём говорю! Сколько своему бывшему яиц сварила?!
– Хочешь сказать, что я не знаю? – с вызовом заявила Бровкина и, чтобы убить наповал, добавила:
– И насколько я помню, Ковальков твою стряпню не очень-то жаловал, раз уж ты его приплела.
Таня Ковалькова внутренне напряглась, даже лицо у неё побелело, но виду не подала. По её глубокому убеждению, обсуждать свой прошлый брак можно было только с её же, несомненно, правильной позиции. Тут подруга перешла черту.
– По крайней мере, уж твой-то последний торт был… как бы это сказать, немного суховат, – как ни в чём не бывало, заметила Ковалькова, быстро перебирая пальчиками левой руки в воздухе и даже не взглянув на подругу.
Люся начала лихорадочно придумывать, чем ответить на выпад.
– Зато твой джемпер, так просто отличный подарок, был! Мне блондинке додуматься, подарить какой-то коричневый старушечий цвет! – Люся картинно закатила глаза кверху и сделала жест рукой, по всей видимости, не очень приличный. – Я вообще, Танюша, давно заметила, что вкус у тебя очень оригинальный.
Таня спокойно отпила из чашки и ответила:
– Ну, во-первых, не джемпер, а бадлон. Во-вторых, не коричневый, а баклажанный.
– Баклажанный! – передразнила Бровкина. – Таня, ну где я и где баклажанный? Ну, ты даёшь, – она откинулась на спинку стула.
Здесь, по её мнению, и обсуждать-то было нечего. Свой стиль она считала безупречным и как бы, чтобы лишний раз удостовериться в этом выдвинула ногу и посмотрела на красивый серый сапог.
– Люся! Как