на науку, есть соблазн, то Бог – есть.
127
У женщины пять детей; они, как все дети, универсальны и абсолютны; в них все потенции, все пути и возможности. Они ангелы, но конкретного не умели, как и все дети. Да и зачем им? В ком совершенство и абсолютность – тем делать что-либо нет нужды. Королям ли доказывать статус? Дети, короче, были феноменом, обнимающим всё; с годами стали конкретными: та – типичная менеджер по торговле зерном, тот – доктор, тот – полицейский, этот – водитель. Из абсолютных, универсальных стали конкретны, определённы, ладно профессиям ограниченны… Но на что разменяли универсальность и абсолютность бывшие ангелы? На устроенность? На довольство под солнцем? Страшный факт.
128
«Было так – стало так…» Цитата. Смысл её мучает. В общем, некий Иван Ильич жил себе, ел, спал с дамами, рос карьерно – и, заболев, скончался.
Вот и со мной: был молод, а нынче нет; здоров был, а нынче хворый; рад был, днесь в скорби. Се наша участь. Жизнь гаснет в скорбях. Все это знают, но утешают тех, кто близ смерти: дескать, надейся, и станет лучше… Нет. Будет хуже – хуже для всех. Смерть всех возьмёт. Первый клич её – в первом в жизни несчастье, что к нам приходит. Кличам же несть числа. Беды травят жизнь, чтоб без мук сожалений, даже с охотой, мы её отдали.
«Было так – стало так»… Строй мира. Необходимость.
Пусть жизнь не истина, а скоп громких иллюзий, есть в ней есть моменты, что стоят вечности и мечты в них остаться. Но – не получится. Всё закончилось. «Было так – стало так»… Сотрёшься с тебе дорогим навечно.
129
Принят стандарт: М трахает, а Ж терпит. Акт, мол, естественный, и должно быть как есть. Ссылаются на природу, которая у корыстного прагматичного мозга всё объясняет. Когда Фрейд исследовал сексуальные отношения и добрался до тайн их устройства в целях господства, социум, оценив вес теорий о «сублимации», «вытеснениях», «полиморфных перверсиях», «подсознании», «эго», «прегенитальности», резко выступил против фрейдовых мыслей о сексуальном расколе как предумышленном, как основе устоев власти вообще. Тенденция всё сводить к сексуальному напрягала моральное мировое сообщество. Думали, что Фрейд в старости (бес в ребро) впал в развратность мышления.
Зиждит разум, мнит человечество. Он построил культуру, цивилизацию. Секс, с Адама и Евы, служит познанию зла с добром – скрепок разума. Оттого постфрейдизм затирал эротический пафос, выпятив социальный план. Юнг в аспекте непадкого на клубничку учёного стал вдруг бóльший спец подсознания. Раз, в беседе про Фрейда, некто настаивал, что ему ближе Юнг, отрицавший влияние и всесилие эроса в социальном устройстве. Юнг-де научно знал: миром правит не эрос, а «коллективное бессознательное», «архетипы».
Спросим же Юнга и с ним согласных, сделавших эрос лишь проходным двором в область вящего разума и этических прелестей: господа, «коллектив» ваш, носитель-де «бессознательного», он что, с неба свалился и он не есть плод Евы с Адамом?