при этом пытаясь думать и о городской библиотеке Станвилла. Вдруг дверь открыли?
Нет, не открыли.
Господи, я свет не потушил! Я бросил банковские мешки в пустую тележку и повернулся к выключателю. Свет… Боже, где мой фонарик?! Сердце бешено забилось, подступила паника. Боже, только не это! Я бессильно прижался к стене и тут заметил фонарь в первой тележке, которую опустошил. Я знал, что моих отпечатков на фонаре нет, зато, возможно, есть папины. «Мистер Райс, где вы были ночью пятницы?» – «Здесь, в Огайо, разумеется. А вот где мой сын, я не знаю…»
Я взял фонарик, выключил свет в хранилище и прыгнул обратно в отель.
Я спешил разобрать деньги, чтобы до утра вернуть мешки в банк. У себя их держать не хотелось. Конечно, я мог избавиться от мешков иначе, например набить кирпичами и бросить в Ист-Ривер, но ведь если оставить их в банке, возникнет еще больше путаницы.
Можно подумать, без того ее не хватит…
Из-за этой спешки я толком не понял, сколько денег добыл. Теперь я сел на кровать и посмотрел на украденное.
Каждый слой был пять пачек в длину и пять в ширину. Получается около фута вдоль стены и два с половиной фута поперек. Однодолларовых купюр попалось больше всего – три стопки, каждая более четырех футов высотой. Плюс к тому стопка пятерок чуть меньше двух футов высотой, стопка десяток около полутора футов высотой, почти целый слой пятидесяток и семнадцать пачек соток.
Я прыгнул в городскую библиотеку Станвилла и взял калькулятор из-за абонентного стола.
Я сосчитал, какая сумма в каждом слое, и перепроверил результаты. Если не сходилось, я считал снова.
В каждом слое было по двадцать пять пачек. Получается, однодолларовых в каждом слое на тысячу двести пятьдесят долларов, а двадцаток – на двадцать пять тысяч. У меня сто пятьдесят три слоя и шесть пачек однодолларовых купюр, то есть только однодолларовыми… Калькулятор упал мне на колени, и я, дрожа, повалился на кровать.
Однодолларовых купюр у меня получилось на девяносто одну тысячу четыреста долларов.
Когда я подсчитал и пересчитал все полностью, вышло девятьсот пятьдесят три тысячи пятьдесят долларов, и это не учитывая семисот шестидесяти долларов в кармане пиджака.
Почти миллион долларов!
Раз у меня семнадцать пачек соток, я разложил пачки банкнот достоинством от пяти до ста долларов по семнадцати нейлоновым сумкам. Таким образом, в каждой сумке оказалось почти пятьдесят тысяч, то есть размер среднего годового жалованья. Потом каждую сумку я до отказа набил пачками однодолларовых купюр. В некоторых сумках прибавилось лишь по семьсот долларов, а в больших – аж по три тысячи двести. В три последние дорожные сумки я затолкал пачки однодолларовых купюр, сделав их почти неподъемными. На полу осталась стопка однодолларовых купюр высотой два фута. Я пересчитал слои – на полу у меня было тридцать тысяч долларов. Даже когда заполнилась коробка из хранилища, осталось двадцать пять тысяч.
Господи! Куда мне все это деть?
На улице завыла сирена. Вообще-то, в Нью-Йорке она звучит почти