конечно же, моментально изложил суть дела инспектору, который сидел один в большой пустой комнате с напоминающей высоченный детский манеж выгородкой в углу, куда отправляли задержанных. Роберт решил потом обязательно выяснить, как это называется, камерой или скамьей подсудимых?
– Предъявите монеты, – потребовал у констебля инспектор.
– Выворачивайте карманы, – потребовал у детей констебль.
Сирила охватило отчаяние, однако, засунув руки в карманы, он сперва изумленно замер, а затем разразился хохотом. Странным и невеселым хохотом, словно он не смеялся, а плакал от боли. Его карманы были пусты, равно как и карманы всех остальных. Ведь солнце уже закатилось, а с ним и золото эльфа исчезло.
– Выворачивай живо карманы и прекрати шуметь, – прикрикнул инспектор.
И Сирил их вывернул. Все девять, которые содержались в его костюме, и каждый из них оказался пуст.
– Ну и ну, – округлились глаза у инспектора.
– И когда ж эти маленькие проныры сбросить-то все ухитрились? – ошеломленно поскреб затылок констебль. – Я ж их все время нарочно перед собой вел и держал в зоне пристального внимания.
– Замечательно, – смерил его неласковым взглядом инспектор.
– Ну, коли вам больше не надо невинных детей дурить, – вмешалась в беседу двух представителей правопорядка Марта, – я прям вот сейчас найму экипаж, и мы с ними поедем домой в особняк их отца. И вы после от нас еще много чего услышите, молодой человек, – с грозным видом пообещала она констеблю. – А ведь говорила ж я вам: нету у их никакого золота. Вот и нечего было прикидываться, будто бы вы его видите в их несчастных невинных маленьких ручках. И все потому как не дело констеблю на службе глаза себе заливать, чтоб потом невесть что мерещилось. Про второго уж и вообще промолчу, – покосилась Марта на Билли Пизмарша. – Он держит «Голову Сарацина» и в спиртном знает толк получше любого констебля.
– Да заберите же ради всего святого своих детей! – взревел инспектор.
Но дети и Марта еще не успели выйти на улицу, когда до них вновь донесся его голос.
– А теперь… – обратился инспектор к констеблю и Билли Пизмаршу, и тон его явно не обещал им приятной беседы.
Возница с повозкой на красных колесах, не дождавшись Марты и малыша, уехал, она же, сдержав обещание, наняла превосходнейший экипаж, в котором все и отправились к дому. И теперь, оставшись наедине со своими питомцами, она, словно забыв, как яростно защищала их в полиции, принялась им сердито читать нотацию, ибо, по ее мнению, они не должны были ходить в Рочестер без сопровождения взрослых. Она до того рассердилась, что ни один из детей не отважился упомянуть о старике с пролеткой, который, наверное, до сих пор ждал их в городе.
После целого дня обладания несметным богатством дети были сразу же по приезде домой с позором отправлены спать, и все их достояние составляли две пары сильно испачканных изнутри о грязные