или смесь из мелко нарезанного вчерашнего мяса с овощами.
Дети хотели обсудить вчерашнее приключение перед завтраком, но до того заспались, что сил и времени у них хватило только одеться и, героически поспешая, опоздать в столовую лишь на десять минут. За едой они попытались завести разговор о Саммиаде, но очень трудно всерьез обсудить какую-то важную тему, когда вас то и дело отвлекают гастрономические и другие потребности младшего брата.
А малыш в это утро был крайне активен. Первым делом он умудрился просунуть голову сквозь жерди своего детского стульчика и завис в таком положении с пунцовым лицом, хрипя от удушья, пока его не освободили. Затем вцепился в столовую ложку и от души врезал ей Сирилу по голове. Потом разразился свирепым ревом, когда у него ложку отняли. После чего плюхнул пухленький кулачок в тарелку с размоченным хлебом и молоком и потребовал «ням-ням» или, точней, ветчины, которую ему позволяли есть только во время пятичасового чая. Ягненочек громко пел. Клал ноги на стол. Канючил, чтобы его пустили «ходить». И по этой самой причине беседа его сестер и братьев проистекала примерно так:
– Я вот что насчет песчаного эльфа считаю… Ой, осторожно! Сейчас он перевернет молоко!
Молоко отодвинули на безопасное расстояние.
– Так вот, про песчаного эльфа… Нет, Ягненочек, дорогой, эту ложку нужно отдать Пантере.
– Ни одно из наших желаний не… – попытался было направить беседу в нужное русло Сирил, но немедленно возопил: – Ой, он теперь за горчицу схватился!
– Я вот думаю, а не лучше ли нам у него попросить… – начала Антея. – Ой, что же ты делаешь, мальчик мой!
Младенческие ручонки устремились к центру стола, где розовато поблескивала круглая стеклянная емкость, в которой плавал золотой карп, и опрокинули ее на бок, низвергнув на стол и на всех, сидящих за ним, потоки воды. Всех, кроме малыша, это событие страшно расстроило, особенно – рыбку. Когда лужу наконец вытерли, а бьющийся в конвульсиях карп был снова опущен в воду, Марта понесла Ягненочка переодеваться в сухое, и остальным тоже пришлось последовать их примеру.
Пиджачки, платья и передники, изрядно промокшие в суверенных водах золотой рыбки, повесили сушиться. Тут-то у Джейн и возникла проблема: либо срочно зашить разорванное вчера при падении платье, либо, пока другое не высохнет, ходить в комбинации. Белая, мягкая, с множеством разных красивых оборочек, она вообще-то, по мнению Джейн, вполне бы могла исполнить сегодня роль платья, но Марта придерживалась на сей счет иных взглядов. Тщетно Роберт пытался ее убедить, что комбинация эта на Джейн очень даже прилично смотрится, няня была непоколебима.
– Так люди не ходят, – отрезала она.
Слово ее в отсутствие папы и мамы было законом. Надеть выходное платье она тоже Джейн не позволила, и ей волей-неволей пришлось заняться шитьем. Да вы, вероятно, и сами знаете, что когда