командиров не заставило ждать. Единодушие. Сомнений в рядах не было. Подняв правую руку, Уту призвал к тишине.
– Так что предлагаешь, Верховный? – Уту, вопрошая, подобрал крайне уважительную интонацию. Присутствовавшие замолчали. Теперь уже рослые мужи смотрели выжидающе сверху вниз. С интересом к сидящей.
– К нам может вскорости подойти имперская армия Чжоу. Времени особо у нас нет. Город нужно брать. Подкопов под стены не сделаешь, как под Вэнь, – почва в глубине в камнях. Сами знаете, пробовали. Цитадель на скале. Долго будем прорубать породу. – Помолчав, обводя взглядом вождей и командиров, дева-верховный громко добавила, словно намечалось так давно ожидаемое веселье: – Примем предложение. Перехитрим.
Вождь Уту удивленно поднял брови:
– Вот как?
Девушка продолжила решительно, обращаясь к совету вождей и командиров. Зажурчала в ее голосе горная речка:
– Ночью, как откроют ворота, мы, как бы в страхе от прибывающего врага, покинем лагерь. Бросим обоз. Волов. Бросим съестные припасы. Разложим еду на лобном месте. На столах выложим пиршественный ужин. Бросим посреди лагеря казну. Заманчиво раскидаем добро и уйдем. Так же, как мы уже проделали у Хаоцзина. Чжоу есть Чжоу. Те, что укрылись в городе, не обучались у нас под Хаоцзином. Для них то впервой будет…
Смех накрыл волной шатер. Мужи смеялись в голос. Выждав тишины, уже тише, почти шепотом:
– Пойдем, но не на штурм, а прочь от города. Снимем осаду. Шатры. В шатрах укроем отряды в полной готовности. Сделаем четыре ямы в рост, по сторонам. Накроем сверху фашинами. Присыплем землей. Дыры подготовим, чтоб воздух входил. В каждую яму – по сотне тяжеловооруженных из знати с клевцами, секирами, мечами – будут загонять «гостей» к центру. Конные же, с луками, по пять колчанов стрел на каждого, будут ждать двумя отрядами, по две тысячи в каждом, за рекой, в зарослях и в лесу. Отрежут отступление пришлых к городу. Не дадут помочь тем, кто в лагере умрет под нами…
Замечание старшего командира северных племен Нети разорвало паузу в речи Верховного:
– Гляньте-ка, Тишпаку земляной работы привалило. Который то раз?
Хохот накрыл шатер второй волной. Певец Тишпак из рыжеволосых бугинов известен каждому в степной армии. Многими талантами отмечен. Не только голосом явил себя в походе, но и удачными подкопами.
– На живца, значит, возьмем? Снова возьмем? Уже, считай, что в третий раз? Как говорит мой брат Пасагга: «Кто из нас подавится лепешкой с сыром?»
Пасагга, рядом стоящий, заулыбался.
Первый раз ловили на храбрость у стен Вэнь, второй – на золотую «лепешку с сыром» у Хаоцзина, а в этот просто на еду ловим? Воистину Чжоу не научится на войне…
Но девушка перебила вождя:
– Уту достопочтимый, мертвецы Чжоу не смогут поучить Шан, при всем их желании…
Усмешка, как огонек по жухлой траве, пробежала по лицам. Вождь Уту хлопнул в ладони. Прикрыл глаза. Засмеялся.