господа!
– Погоди! – возмутился Чернышёв, – А ты? Сам-то ты записался?
– Не-а.
– Почему? Что за фокусы? Петька! Ты что-то темнишь. А ну, выкладывай!
– А что выкладывать? – фыркнул тот, отбросив в угол кушетки диванную подушечку, и вальяжно разлёгся, – Нынче никому, из полковых командиров, не интересен, более того, даже опасен офицер со страшной фамилией Барятинский.
– Тебе отказали?
– Представьте себе! И не только в Конном полку. А и в Семёновском, и в Измайловском, и в Преображенском! – выкрикнул в негодовании Петька, – Сегодня, господа, есть три беды: оказаться Орловым, Потёмкиным или Барятинским. Так что, имейте в виду, обедать со мной и жить под одной крышей для вас теперь не безопасно.
– Не мели ерунды! – возмутился Иван.
– Я предупредил, – развёл руками Петька.
– Что ты теперь намерен делать? – спросил его Чернышёв.
– Дождусь, пока кончатся деньги, и… поеду к отцу в деревню под Москву. Коровам хвосты крутить!
– Обратись к сестрице, – подсказал Иван, – Она же статс-дама при императрице. Может, посодействует?
– Катька-то? – переспросил Барятинский, – А ты думаешь, я гордый, да?! Не пробовал?
– Неужели отказала? – опешил Щербатов.
– Да ладно, я не сержусь. Она сама нынче уши прижала с муженьком после того, как отца с матерью из столицы выставили.
Друзья понуро склонили головы. В тишине вдруг стали отчётливо слышны сиплые всхлипывания за дверью. Петька присел на кушетке, прислушался:
– Копыло-о-ов!
В дверях показался денщик, размазывая слёзы по небритой щеке.
– Ёж твой заяц! Это что ещё за номер? Копылов, ты чего?
– А как же теперь я-то, Пётр Фёдорович? А?
Барятинский укоризненно покачал головой:
– Опять подслушивал, скотина.
Денщик бросился к нему:
– Пётр Фёдорович! Кормилец! Я-то куда же?
Петька обнял денщика и принялся гладить ладонью по вихрастой голове:
– А ты, Копылов, теперь к матери, в Сызрань, как я тебе всегда и обещал.
Денщик взревел ещё громче.
– Погодите вы прощаться, – неожиданно подал голос Алексей, – Император взбалмошный и горячий. Но отходчивый. Он передумает.
Все четверо, включая Копылова, подняли на Охотникова вопросительные взгляды. Тот прижал руки к груди:
– Честное слово… Видели бы Вы, сколько приказов государь составил за эти два месяца! Уму не постижимо! Нескольких человек он уволил и снова принял на должности не по одному разу. Верите ли, одного служащего по фамилии Коробьин, он уволил в день дважды и дважды восстановил! И с тобой, Пётр, будет так же. Похмурят брови командиры полков с недельку-другую, а потом возьмут тебя в какой-нибудь полк. В конце концов, ну кому же ещё служить, если не таким, как ты?!
– Спасибо, Алексей, – Барятинский горячо обнял друга, – Ладно! Чего приуныли? Давайте сегодня есть,