прошипел ей Схимник и с неожиданной ловкостью развернул Ви-ту, поверх ее головы оценивая ситуацию. Ян, Калмык и Дрозд со своими девушками нена-вязчиво оттеснили пары вокруг них и взяли его с Витой в кольцо, бросая на них почти ин-фернальные взгляды. Они находились на таком расстоянии, что без труда услышали бы каж-дое слово, а что не услышали, смогли бы понять по губам или по выражению лица. Схимник слегка улыбнулся.
– Хорошая музыка, – сказал он, снова быстро развернул Виту, потом наклонил почти до пола, успев шепнуть ей на ухо: – Ты умеешь нормально танцевать?
– Да, меня профессионал учил.
– Тогда танцуй, если жить хочешь, – и не дай бог тебе споткнуться!
Вита едва заметно кивнула, Схимник поднял ее, и она судорожно попыталась вспомнить все, чему успел научить ее Женька, почти не сомневаясь в том, что у нее сейчас ничего не получится. Но к ее изумлению ее ноги вдруг потеряли деревянную ходульность, вызванную животным ужасом, который куда-то отдалился, стал чужим, тело ожило, обрело гибкость, силу и податливость, и все стало простым и понятным, и движения пришли сами собой, став неотделимыми от лившейся со всех сторон музыки, и Схимник мгновенно понял их и под-хватил, и танец стал танцем, и Калмык с Дроздом невольно, сами того не желая, расступи-лись, пропуская их и изумленно глядя им вслед, а странная пара скользнула в гущу танцую-щих, ни на мгновение не прервав, не сломав ни одного движения, и там тоже начали рассту-паться, давая им место. Три пары двинулись следом за ними, но теперь им ни разу не удалось приблизиться, они не успевали за ними, не могли слышать их слов и даже не могли разгля-деть кружащихся в танце лиц.
Вита заговорила не сразу, ошеломленная, она некоторое время просто танцевала, наслаж-даясь. В движениях Схимника не было одинцовского профессионализма и большого разно-образия, но он танцевал с особой хищной грацией, двигаясь не заученно, а естественно, поч-ти инстинктивно, на каком-то животном уровне. Он не вел, но и не подстраивался, все выхо-дило словно само собой, он угадывал каждое ее движение, каждый поворот головы, и Вита легко делала то же самое. Сейчас она не чувствовала себя тросточкой, которую перекидыва-ет из руки в руку умелый танцор, как это было с Одинцовым, она чувствовала себя частью целого, словно они танцевали уже давным-давно. На лице Схимника было несвойственное ему выражение человека, проснувшегося в незнакомом месте, но в глазах оставались напря-жение и настороженность, и он не забывал смотреть по сторонам, в отличие от Виты не ут-ратив чувства реальности, но и заводить разговор, ради которого вышел сюда, почему-то не спешил. А Вита забыла и о том, с кем танцует, и о тех, кто наблюдал за ними, и о том, что ей предстояло сделать, и о Наташе, и о том, что сейчас, возможно, выдает свое не такое уж на самом деле плохое состояние, – был только танец, а отдаленное сейчас чувство опасности только добавляло танцу пряности и остроты. Это было ненормально, глупо и противоестест-венно, но это было, и она не собиралась