немого с глухим. Николай корчил странные рожи, размахивал перед ней руками, тыкал пальцами в разные стороны, пытаясь объяснить громкими восклицаниями и странными знаками, позаимствованными как ему казалось из международного языка общения глухонемых, об азбуке которого он имел довольно смутное представление, внутреннее устройство коробки передачи отечественного автомобиля «Москвич – 412». Видимо, этот вопрос сильно волновал его, поскольку, как он полагал, передачи включаются недостаточно четко, и он ещё не решил для себя стоит ли машину отдать в ремонт, что обойдется весьма не дёшево, или следует немного подождать и приноровиться. Она смотрела на него преисполненная внутреннего страха и ожидания. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он намеривается вытащить джина из пустой кофейной чашки, но у него, пока, не получается. Тем не менее, он сумел приковать внимание к своим жестикуляциям не только своей собеседницы, но посетителей из ближайшего окружения. Некоторые из них даже попытались принять участие в интересной беседе. Но у них это получилось как-то вяло и не вызвало такого живого отклика со стороны остальных зрителей.
К концу этого монолога, когда внутри молчаливой слушательницы иссякнул запас терпения, а в маленькой кофейной чашечке напиток бодрости, она, ткнув пальцем в пустой стул, оставленный карликом, спросила, естественно, по-английски:
– Когда Джим вернётся?
– Он ушел, – махнул Николай рукой в сторону двери.
– Верни его. Я ничего не понимаю. Если хочешь со мной что-то обсудить, то, пожалуйста, говори по-английски. Или верни Джима.
– Он ушёл, чтобы не мешать нам, – радостно уточнил парень, – И правильно сделал. Знаешь, что я хотел сказать тебе? – принял он, вдруг, серьезное выражение лица, – Ты очень мне нравишься, – произнес проникновенным тоном, – Я, как увидел тебя в первый раз, ещё тогда, в кабинете твоего отца, так сразу понял, что, ты, будешь моей. Ты, очень красивая. Ты, даже сама не понимаешь, какая, ты, красивая. Ты, понравилась мне с первого взгляда. Я очень боялся, что, ты, не придёшь, потому что у тебя уже кто-то там есть. Но, ты, пришла. И я очень рад этому. Даю тебе честное слово, что, ты, станешь для меня самым значимым человеком в жизни. Мы всегда будем вместе. Ты, меня слышишь? Ты, меня понимаешь?
Лиза не поняла точного значения обращенных к ней слов, но общее направление мысли, облаченное в интонацию, до неё дошло сразу. Это её несколько озадачило. Сидящий перед ней парень, явно объяснялся ей в своем отношении. Она ему нравилась. Это она поняла. Нравилась даже такой, какой являлась в настоящий момент. Хотя, для него это большого значения не имело. Поскольку он больше знает её другой, если, конечно, он тот, кем она его полагает. И если он – это действительно он, то в этом нет ничего удивительного, ибо по сути своей она прекрасна, и между ними давно уже всё оговорено в полной мере. Тогда зачем дальше притворяться? К чему эти личины? Может, было бы проще вернуться и обсудить сложившуюся ситуацию так, как это принято в нормальном, цивилизованном обществе? Спокойно, без лишних эксцессов, тем более,