важности?
– Вот тебе и раз! А вы у меня на что?! – всплеснула руками императрица, – Министры? Советники? Лично ты, Андрей Иванович?
– Лично я всегда готов услужить Вашему императорскому величеству.
– Так услужи!
Бюрен, который сидел у окна и тонкой стальной пилочкой шлифовал свои ногти, приподнял настороженно бровь. Начавшийся простодушно, разговор приобретал неожиданный поворот.
– Правильно ли я понял тебя, матушка? – смакуя слова, произнёс канцлер, – Стало быть, ты возлагаешь на меня ответственность, разбирая дела, определять степень их важности и доставлять к тебе на подпись лишь те, что заслуживают твоего императорского внимания?
– Так и есть, – подтвердила государыня.
– Но как поступить с теми делами, что я сочту недостойными внимания моей государыни? Чьей подписью их стоит завизировать?
– Ну, так и завизирую своей, – простодушно ляпнула Анна Иоанновна.
Бюрен вскочил. И прокатившиеся желваки по широким скулам фаворита сейчас убедительно говорили о том, что он костьми ляжет, но не допустит, чтоб канцлер вдруг заполучил право императорской подписи! Остерман это, разумеется, предвидел, но, пользуясь случаем, не отказал себе в удовольствии позлить фаворита.
– Это великая честь для меня.
– Это и в самом деле слишком великая честь! – не удержался Бюрен, включаясь в разговор, – И слишком большая ноша ответственности для одного человека.
Таким образом, он намекал Анне на то, что готов разделить это бремя с канцлером. И именно его виза должна быть там, где требуется заменить подпись государыни.
Но Остерман не дал государыне опомниться:
– Граф Бюрен совершенно прав! – воскликнул он, – Таковые решения следует принимать коллегиально… всем кабинетом министров. И тогда совершенно справедливо можно три подписи кабинет-министров приравнять к подписи Вашего императорского величества.
– Отлично! – обрадовалась Анна Иоанновна, – Быть по сему!
Бюрен был ошарашен. В считанные минуты он проиграл, пожалуй, одну из самых важных привилегий. Остерман бесцеремонно оттеснил его широкой ладонью от кормушки, как малолетнего щенка!
– Но…, – попытался он гневно прорваться в диалог, скоропалительно подбирая в голове доводы против подобного решения.
– Господин граф, надеюсь, у Вас нет повода не доверять составу кабинета министров, в особенности, с тех пор, как в их числе самый преданный из вельмож – Павел Ягужинский? – залепил ему мстительно Остерман.
Бюрен тут же осёкся и засопел. Анна Иоанновна доверительно обернулась к нему:
– В самом деле, Эрнст. Ты ведь не сомневаешься в честности и преданности наших кабинет-министров?
– Ничуть, – с трудом выдавил из себя фаворит, украдкой испепеляя взглядом Остермана. Он ещё в глубине души лелеял надежду, что после того, как тот уберётся прочь, он сумеет вразумить Анну и заставить её переменить