словно ленинский плакат,
Он мне навеял мысли эти.
«Всё врут, что у поэта нежная душа…»
Всё врут, что у поэта нежная душа.
Я в смерти страшной вижу наслажденье,
И вижу кровь, как страсть и наважденье,
И бедным я не подал ни гроша!
Я в жизни мягкий, добрый и душевный.
Внутри я зверь отъявленный всегда,
Не буду добрым я, конечно, никогда,
Не сделает меня им даже миг волшебный.
Поймите, я – не тот, что был в стихах.
Есть лира то любовная, не боле.
И повинуясь всей своей несчастной воле,
Запечатлен я буду и в веках.
«Сыплет светом электричка…»
Сыплет светом электричка,
Через окна-точки, словно телеграф.
Я смотрю и вижу: словно сотни спичек
Брызжут новым светом, грусть мою вобрав.
Там же дальше – город, словно весь в гирляндах,
Опоясан светом – мелким огоньком.
И качает звуки, словно на шаландах,
Город мой я вижу – и мне так легко.
Кто не видел город с высоты всей грусти,
Не увидит света, счастья не познав.
Встанет солнце утром, огоньки отпустит,
Свет подарит граду, у ночи забрав.
«Догорело пламя свечей…»
Догорело пламя свечей,
И упал белый воск на пол,
И с концов заостренных мечей
Пала кровь (что врагов порол)…
Белый рыцарь был просто бел,
Он за правое дело пал.
Но остался он не удел —
Чёрный рыцарь его побеждал.
Пришло время, и пробил час:
Черный рыцарь на землю пал.
Он сказал: «Я умру сейчас!»
Красный рыцарь его побеждал.
М** («Словно снег с покрасневших рук…»)
Словно снег с покрасневших рук,
Твой листок вдруг на стол упал.
И я понял, мой давний друг,
Что с тобой я жесток бывал.
Потому ли сегодня мне,
Как в отмщенье за те года,
Горечь-грусть утолять в вине,
Под названием страшным: «Беда»
Да, беда! Словно страшный рок
Закружился проклятый вой.
Я вдруг понял, что одинок.
И не быть мне даже с тобой.
Мне ль уйти? Иль смерть принять?
На земле даже ангел жесток.
Ты ль сумеешь меня понять?
Иль поймет только страшный рок?
«Я готов целовать твои руки…»
Я готов целовать твои руки,
И ласкать, и лобзать их до муки.
Я готов целовать твои ноги,
Запыленные в дальней дороге.
«Где ты, где ты, детство золотое?..»
Где ты, где ты, детство золотое?
Ты, на травы и на лето завитое.
Бесшабашное детство, шальное,
Так далекое, всё же – родное.
Убежало ты, детство, я знаю.
Добрым словом тебя вспоминаю.
Детство в юность