себе другой переулок. Пока.
Он смотрел, как она уходила, и не испытывал теперь никакого желания догонять. Какая странная… злая… пугающая, да разве такими должны быть девчонки? Вилле тряхнул головой. Невысокая фигура в голубовато-пепельном плаще исчезла за поворотом. Она снова накинула капюшон. Прячет лицо? Почему? И зачем тогда ему показала… А глаза-то у нее чудесные – как безоблачное летнее небо. Но слишком хищный страшный нож и жутковатые повадки. Нет, пусть идёт своей дорогой, ремесленница…
Девочек в подмастерья не брали. Вилле вспомнил это, когда уже торопливо шагал по соседней улочке.
Часть пути до первого моста через канал Вилле проехал, догнав отошедший от остановки фабричный трамвай и запрыгнув на ступеньку позади площадки. Там уже висела гроздь мальчишек, которые, впрочем, привычно потеснились. Один, конопатый и без двух передних зубов, поинтересовался у Вилле, не с жандармом ли он сцепился – вон, какое красное ухо. Вилле с ходу придумал историю о том, как случайно влепил мячом в жандармово седалище. Конопатый восторженно хлопнул его по спине и угостил ириской. Вилле повеселел. Образ неприятной встречи побледнел, полустёрся – ну, девочка в ремесленном плаще, ну, с ножом и странная, так мало ли в городе странных людей… Правда, что-то такое она сказала про дикарей, вернее, возмутилась, когда Вилле сказал. Может, её родители из того сумасшедшего комитета, который ратует в Совете земель о предоставлении дикарям автономии? Чокнутые. Каждому школяру ясно, что южные дикари не способны к созданию государства. Всё, что они умеют – это грабить, жечь и пакостить. К тому же, Юг – это исконные земли королевства. С чего их отдавать, даже под частичное управление, каким-то неотёсанным тупицам? Трамвай прозвенел, отгоняя с рельсов замешкавшегося возчика телеги, гружёной досками. Солнце косо лилось через островерхие крыши. Конопатый парнишка рядом принялся насвистывать песенку. Жаль, что скоро пришлось спрыгивать, потому что трамвай шёл на западную окраину – вез усталых рабочих домой с ночной смены. Конопатый помахал Вилле рукой, и тот подумал, что трамвай сейчас, возможно, увозит его неслучившегося друга. Хотя судьба – хитрая штука, может, ещё и столкнет. Как и с той девочкой. Только пусть у неё в следующий раз не будет ножа, а лучше будет другое – настроение подружелюбней…
У почтового отделения Вилле увидел гвардейцев. Рослых, с ружьями за спиной, в идеально отутюженной форме. Увидел, обмер и присел за косо стоящим одним колесом на тротуаре бело-зелёным автомобилем почтальона. Гвардейцы шумно болтали и пили воду из кувшина, который вынесла им темноволосая девушка-служащая. Это, скорее всего, был вспомогательный пеший отряд, направляющийся к мосту. Все мосты в городе и за ним охранялись гвардейцами. Вилле поискал среди гвардейцев знакомые лица, не нашёл и чуть успокоился. Отправка домой пока откладывалась. Теперь самое главное для него было – перейти мост и остаться неузнанным. Тогда как все фургоны и автомобили на мостах досматривали, – насколько серьёзно, зависело от степени подозрительности