или даже переехал в другой город. И замечтался, как там, должно быть, хорошо. В детстве почему-то всегда кажется, что другое a priori гораздо лучше того, что ты имеешь. Многие живут с таким убеждением до самой смерти.
Следующие несколько лет я жил, что называется, полной жизнью, не вспоминая о Луке. Как и у него, моя жизнь ничем не отличалась от миллионов других. Я ходил на уроки, пытался учиться, играл с друзьями, бесился, как мог. Дома тоже все было нормально. Мои родители работали врачами, отец – хирургом, мать – в родильном отделении, и на то, чтобы капать мне на мозги, у них не оставалось времени. К тому же в семье произошли значительные перемены: у меня появился младший брат, и к нам переехала моя тетя, чтобы помогать заботиться о нем. У нее все силы уходили на этого ребенка, который был почти на десять лет младше меня и заторможен в развитии. Поэтому я наслаждался детством и относительной свободой.
Все изменилось, когда я начал взрослеть. Начиналось все довольно обыденно – я начал засматриваться на девчонок, видеть непристойные сны и совершать столь же непристойные действия, лишенные очарования тайны, потому что отец заранее меня обо всем просветил, показав на иллюстрациях из медицинских книг, что, как и почему бывает и как с этим мириться или разбираться. Потом одноклассники начали тайком курить и выпивать, и я с удовольствием к ним присоединялся. Обычно мы шли к ряду старых гаражей с насквозь проржавевшими дверьми, устраивались где-нибудь за ними и распивали пиво, дешевое вино или даже водку, непрестанно дымя при этом сигаретами, стащенными у родителей или купленными старшеклассниками за соответствующую мзду.
Но однажды парень из параллели принес самокрутки и, заговорщицки подмигнув нам, напророчил, что теперь мы улетим по-настоящему. Все прекрасно представляли, что может оказаться внутри, но каждый приложился к этим сигаретам.
Я не помню свой переход к невменяемому состоянию, зато в памяти на всю жизнь запечатлелся сам «приход».
Сначала было темно. Я плыл сквозь непроглядный мрак вниз, очень медленно, и на пути мне попадались цветастые формы, которые невозможно описать словами. Некоторые из них были живыми, они шевелились и издавали душераздирающие скрипящие звуки. Я пытался держаться подальше от них, но это было сложно – я мог шевелиться, но не мог контролировать свой полет, как если бы я просто падал с неба на землю. Один раз я провалился сквозь отросток ядовитых цветов, и словно молния прошла через все мое тело, а разум наполнился беспорядочными вспышками отрывистых видений. Лица, улыбающиеся и кричащие, пустынные и плодородные земли, небеса целые и небеса расколотые. Я едва пришел в себя после этого, и с утроенными усилиями продолжал барахтаться, лишь бы не задевать странных клякс. Во время этих трепыханий я за что-то зацепился и даже услышал звук, похожий на треск ткани. Подул ветер, вдруг ворвавшийся в плотную тьму, как если бы одно из невидимых окон вдруг разбилось, и меня всосало в образовавшуюся дыру.
Я упал на землю. Точнее – в снег. Снег был