похож. И сильно. Должно быть, ты и правда Петя. Люди, имеющие одинаковые имена, чем-то похожи.
Стаканов у Жорика дома не водилось. А пара маленьких рюмок под водку оказалась случайно: досталась ему в наследство от живших здесь до него девчонок-студенток. Жорик в эту комнату только с начала осени переселился. И рюмки он из-под тумбочки выгреб, когда девчата отсюда выехали. Вместе с тремя вилками и тряпочками-ухватками для кастрюль. Одну из рюмок он и выдал сейчас Коту – для водки. Но сам пил только пиво… Из чайной чашки.
Вообще-то, Жорик был сторонником полной трезвости. И раньше старался никогда не пить – разве что, выпивал пару раз, будучи студентом, с ребятами в общаге. Ну, и разок, когда подрабатывал в деревообрабатывающей мастерской. Кончалось всегда плохо. Но после таких переделок, да еще – с Котом… Грех не выпить. И – пошло хорошо. «Тело – в расслабоне, а голова – ясная. Кайф!» – решил он.
– Главное – это не пить в плохой компании или с теми людьми, с которыми у тебя тёрки: я так скажу, – произнёс, будто услышав его затаённые мысли, «кажется, Петя». – Лично я – сторонник того, чтобы люди не забывали, где они пьют, для чего, с кем, и сколько стоит то, что они пьют. И тогда всё заканчивается хорошо.
– Признайся, Кот… Петька, то есть. Я теперь – уволен с работы, и скоро меня выселят из общаги? Конечно, быть даже в таком случае лучше все же человеком. Хотя – не уверен. Может, мне обратно? Если бы меня к Зое снова подбросить…, – задал Жорик мучивший его вопрос.
– Ты – что? Одурел? – уставился на него Петька. – А на что я, как ты думаешь, жил все это время?
Жорик посмотрел на Петьку и понял, что он кого-то явно ему напоминает. Кроме давешнего знакомого, уехавшего в Москву. Ну да! Он же придал себе его, Жорика, облик. Насколько это было возможно. Бородка, усы, стрижка – всё как у Жорика. Не так уж сильно был похож, не как близнецы-братья. Но роста они были примерно одинакового. У Жорика был живот, а у Петьки – нет. У Петьки – слегка пролысины намечались, а у Жорика их не было. У Петьки от природы волосы были гораздо светлее. Он их покрасил. Но, если смотреть не слишком внимательно, да еще, если Петька надевал очки и его, Жорика, одежду – то спутать можно было. Легко.
– Ты – что, всё это время – работал за меня? – спросил Жорик.
– Ну да, – ответил Петька, запивая водку пивом. – Дошло, наконец.
– С-спасибо, – только и смог выдавить Жорик.
– Не за что – зарплату за тебя проедал тоже я.
– Но ты же – не преподаватель! Наверное. Признавайся, что ты там за меня натворил? – спросил Жорик.
– Да так. Ничего особенного. Помирил и поперезнакомил тебя почти со всеми коллегами, влюбил в тебя всех девчонок первого и второго курсов. Записался на бальные танцы – ты теперь два раза в неделю будешь ходить в танцевальный клуб и танцевать со студентками «Ча-ча-ча»… Там – на месяц вперед уплачено.
– Что? – спросил Жорик офонарело.
– Ничего, освоишься! Начнешь завтра вхождение в старую преподавательскую колею. А по вечерам будешь ходить на танцы. А завтра, кстати, пока помню, у тебя должна быть только