Не тех людей убивают… Видя эту несправедливость, многие в отчаянии думают: «Бога нет». Но никто не может обещать нам жизнь без горя и разочарований.
– Теперь я это знаю, – тихо произнесла Кристина.
– И когда трагедия произошла, главное – в трудную минуту не остаться в одиночестве. Мне кажется, ценность молитвы в том, что она избавляет человека от одиночества, в котором оказался человек, переживший трагедию. И тогда голос Бога звучит в душе страдающего: «Позволь Мне присесть рядом с тобой, чтобы ты знал – ты не одинок».
Кристина Оазис не могла скрыть удивления:
– Не думала, что услышу такие речи от советского коммуниста… Возможно, вы правы. Ощущение одиночества – невыносимо. Мне иногда кажется, что в опустевшем доме я сойду с ума.
Охранник еще раз напомнил:
– Госпожа Оазис, мы очень задержались. Вас ждут.
Кристина пропустила его слова мимо ушей.
– Вы так искренне говорите… Вы пережили нечто подобное? – спросила она.
Сергей Глазов кивнул:
– Моя сестра погибла в авиакатастрофе. Ее самолет разбился при посадке.
– Как это произошло?
– Она улетала в командировку. Опаздывала на рейс. Родители говорят: ладно, улетишь завтра. А она была очень ответственной: «Это невозможно! Меня же там люди ждут». Успела на рейс. В последний момент. А если бы послушалась родителей, сейчас бы воспитывала своих детей… Садились – плохая погода, туман… Летчик не рассчитал… Промахнулся и пролетел мимо посадочной полосы… Все погибли… Вот с тех пор я и суеверный.
– Сколько лет было вашей сестре? – сочувственно спросила Кристина.
– Двадцать семь.
Кристина произнесла совсем тихо:
– На два года старше моего брата… И все равно совсем молодая.
– Я несколько лет вообще не мог летать, – поделился Глазов. – Боялся самолетов. А у меня же на службе сплошные поездки. Думал, уволят за профессиональную непригодность.
Кристина так же откровенно призналась:
– Я и сейчас боюсь самолетов. Не в силах забыть, как в последний раз увидела брата. Он тоже попал в авиакатастрофу… Александр лежит без сознания на больничной койке. К нему тянется множество проводов… Он уже не мог сам дышать. Подключили аппарат искусственного дыхания. Я гладила его по руке. Говорила с ним. Думала: вот сейчас он откроет глаза, узнает меня, улыбнется… И все будет, как прежде. Но поздно…
Она не успела договорить. На улице перед церковью раздался громкий взрыв. Столб пламени вырвался из лимузина, ожидавшего Кристину Оазис. Тяжелая машина, как игрушка, взлетела в воздух, перевернулась и грохнулась на землю.
Ударной волной их отшвырнуло к стене. Охранник неудачно стукнулся головой и, потеряв сознание, рухнул на каменные ступени. Глазов инстинктивно прикрыл собой Кристину. Несколько секунд, оглушенные и ошеломленные, они ничего не слышали.
Прибежали другие охранники Кристины. Они помогли ей подняться, весьма нелюбезно отодвинув Глазова:
– Госпожа Оазис, немедленно