концом, ударил в валенок и лишь сумел его пробить, ударив сильно по мизинцу. На большее, у него не хватило энергии. Если бы он в валенок ударил острым концом, то Алексей Иванович лишился мизинца, и война для него на этом бы и закончилась. Матерясь, замполит натянул обратно валенок и ещё больше хромая, поковылял к нашему вагону. А через несколько минут, и мы с Карпуком пошли за ним, убедившись, что нашей помощи не требуется и Андрею Князеву со своим личным составом оставалось только наблюдать за трагическим концом трёх платформ, которые догорали в отдаление и продолжали периодически взрываться.
Только сейчас мы разглядели, что взорвались прямо центре крупной железнодорожной стации, по краям которой теснился частный жилой сектор населённого пункта. Несмотря на многочисленные взрывы, разрушений, в принципе, было немного: разбитая взрывом водокачка, повреждённые линии электропередач и наверняка пару сотен метров железнодорожного полотна, вот и всё что мы сумели разглядеть в свете пожара.
Около вагона ожидали, переговариваясь, командиры взводов и замполит. Отсутствовал только старшина.
– Ну, как только этот старшина появится я его прибью…, – плотоядно пообещал замполит – за мои валенки, за то что в панике бросил батарею, да и за мой мизинец.
Мы посмеялись, глядя как кипятится Кирьянов и стали наблюдать за происходящим на пожаре, пока наше внимание не привлекла странная фигура, появившиеся со стороны жилых построек. Она прямиком, через рельсы, направлялась к нам. Сначала мы думали, что это идёт старшина, смущённый своим поведением, но вскоре разглядели, что это был не прапорщик Пономарёв, а незнакомый мужчина: на голове у него бесформенным блином растеклась старая кроличья шапка, причём одно ухо торчала к верху, а второе свисало к низу. Под застёгнутым на одну пуговицу овчинном полушубком, который когда-то видел лучшие времена, виднелись синие сатиновые трусы и насмерть застиранная майка на худом теле, на голых волосатых ногах валенки с обрезанным верхом. А в зубах больших размеров самокрутка. И полусогнувшиеся фигура подсказывала, что он нёс нам что-то очень тяжёлое.
– Мужики! – Жизнерадостно закричал ещё издалека абориген, – вышел я покурить во двор. Живу тут – метров четыреста. Слышу какие-то взрывы и тут прилетает ко мне во двор какая-то железяка и падает прямо на мою собачью будку. Так собака, которая рядом со мной стояла, с испугу через двухметровый забор без разбега сиганула. Железяка-то, наверное, ваша, забирайте….
В свете пожара мы наконец-то разглядели у него на руках 122 миллиметровый снаряд от самоходки. Дружно засмеялись и стали подкалывать местного жителя: – Ну, и повезло тебе мужик. Если бы этот снаряд разорвался у тебя во дворе, то не только от собачьей будки, но от твоего дома и от тебя самого ничего бы не осталось. Давай сюда…, только осторожненько ложи.
Мужчина, страшно округлил глаза на внезапно изменившемся лице, и в испуге бросил нам снаряд под ноги, развернулся и стремительно побежал,