Вася, на ходу приглаживающий лохматую голову.
– Чего вы тут по кофе говорили?
Артём встал, налил кипятка в Васину кружку, я всыпал туда большую, с горкой, ложку мелко помолотой арабики.
– Вот спасибо, – сказал Вася, усаживаясь рядом с Артёмом. Книжка оказалась прямо под его ногами, Артём наклонился, вытащил ее, отряхнул и отложил в сторону.
– Что это ты читаешь? – неожиданно заинтересовался Вася, беря книжку в руки, и пролистывая ее.
– По работе. Тоска зелёная.
– Вижу, что по работе, – Вася раскрыл книжку посередине, перевёл заголовок, – «Стандартизация норм взаимозаменяемости типовых машиностроительных соединений».
Артём уважительно посмотрел на Васю.
– Мы что же, коллеги?
– Это вряд ли, у меня профессия редкая. Занимаюсь техническими переводами. С немецкого и датского. Так что где чего не разберёшься – обращайся, помогу по дружбе. А ты чем занимаешься, если не секрет?
Артём замялся, я подумал, что он не хочет отвечать, и вспомнил про уговор не задавать ему вопросов; Вася тоже вспомнил, поднял ладони в извиняющемся жесте:
– Если секрет, я прошу прощения.
– Да какой секрет, просто не знаю, как это короче объяснить, – смущенно улыбнулся Артём. – Если в двух словах, я работал в конторе, которая закупает промышленное оборудование, в отделе сертификации. Ездил на производство проверять, насколько описание соответствует действительности, в основном в Германию и Австрию. А книжку читаю, чтобы язык не забыть.
– Немецкий, значит, хорошо знаешь?
– Технический – да, а разговорный у меня слабый. Общаются ведь все в основном по-английски. А английский у меня, наоборот, только разговорный и хороший.
– Так у тебя, получается, языковое образование?
– Нет. Я инженер-технолог, наш аграрный заканчивал, а языки – факультативно, у меня память хорошая, – охотно объяснял Артём.
Они спокойно разговаривали, а я вскочил, отошёл в сторону. У меня вдруг возникло явное чувство, будто на меня с укором смотрит собственный отец. Захотелось немедленно провалиться сквозь земную толщь. Я успел отвыкнуть от этого чувства собственной неполноценности, преследовавшего меня со школьной скамьи: я – валенок. Большой, надёжный, устойчивый, но – валенок. Я всегда знал, что являюсь человеком второго сорта. И всегда восхищался ими, первосортными людьми, способными быстро понимать, много запоминать, и хорошо учиться. Испытывал собачье желание служить. Увы, я не мог предложить им ничего, что могло оказаться действительно полезным.
У меня всегда была тройка по алгебре, а также по физике и всем другим точным наукам, я выезжал только на литературе и истории, так что меня утвердили в качестве «гуманитария» и оставили в покое; то же с иностранными языками – я, конечно, учил английский, и даже мог объясняться в туристических поездках, но хороших знаний не обнаруживал, несмотря на то, что несколько лет посещал оплаченные отцом курсы. Мои усилия растрачивались зря: всё выученное,