вот и она. Легка на помине, – он помахал рукой спешащей к ним крупной женщине лет пятидесяти:
– Я здесь, Лиз. Мы тут разговариваем, – сказал он ей по-английски, когда она приблизилась. – Всё в порядке. Нет, не надо волноваться, иди в номер или погуляй, пожалуйста, я тебя прошу.
Лиз была одета для шоу. На ней был тот самый, распространённый среди дам наряд: верх из сетки и короткая кожаная юбка. Только вместо сапог на ней были надеты туфли на высоком каблуке и чёрные чулки на широкой резинке, что делало её грузную фигуру ещё комичнее. Она недовольно фыркнула и сердито покосилась на Александра.
– Шоу ещё не закончилось. Я вернусь обратно в зал и, хорошо бы, чтобы ты тоже пришёл, – раздражённым тоном громко сказала она, развернулась и пошла назад, похлопывая себя плёткой по бедру.
– А здесь-то вы как оказались, – спросил Александр, провожая взглядом Лиз.
– Да, собственно, из-за неё, – усмехнулся Джозеф, качнув головой в сторону удаляющейся жены. – Она любит эти игры, а мне в моём возрасте, честно говоря, всё равно в штанах загорать или без, а так – хоть какое-то освежение чувств, новизна какая-то.
– Так, а костюм-то этот, чёртов, при чем? – снова стал заводиться Александр.
– Ах да, костюм, – Джозеф отхлебнул из стакана, облизнул вялые губы, – Понимаете, мы здесь уже в третий раз. В первый раз я как-то и не заметил это шоу и эту публику, а вот в прошлый приезд я увидел этих, одетых под эсэсовцев придурков, и у меня всё закипело. И я решил в следующий приезд одеться лагерником, а потом дать кому-нибудь из них в морду, а там будь что будет. Тогда не убили и здесь выживу. Костюм сшил сам, а вот исполнить, ради чего всё это затеял, не успел – вы меня остановили. Глупо получилось, да? Дурацкая затея?
– Не знаю, – хмуро ответил Александр, – не знаю, что и сказать. Что-то тут не так. Как-то всё не серьёзно: настоящий лагерник и клоуны эсэсовцы, играющие в садомазо. Чушь какая-то, – раж давно прошёл, и, кроме усталости и жалости к этому запутавшемуся старику, Александр ничего не чувствовал.
Он сходил к бару и принёс ещё каждому по двойному виски. Какое-то время они сидели молча, отхлёбывали и смотрели, как языки прибоя подбираются всё ближе и ближе к их ногам. Ветер медленно набирал силу, волны становились резче и злее, на них появились пенные шапки; звёздное поначалу, небо затягивалось тучами, и далеко, у горизонта пока ещё беззвучно вспыхнула первая молния. С востока набегала быстрая южная гроза.
– Клоуны, – тихо сказал Иосиф, – это пока они играют. Это ведь когда-то тоже начиналось как игра: в романтику, в патриотизм, в сильных личностей, в красивую униформу.
Он покатал в руках стакан, одним махом выпил то, что в нём оставалось и вдруг, улыбнувшись собственным мыслям, наклонился к Александру:
– А знаете что, Саша, – и тон его голоса стал мечтательно-просительным, – а давайте отмудохаем этого толсторожего как следует? Мне самому