возле. А как лазутчик полезет, они его смолой-то и угостят.
– Дело говоришь, – удивился смекалке мальчика воевода и спросил. – А кто с Баламошкой-то сговаривался, скажешь?
– Купец печенежский Тирах и староста Попалутовский. Вот ещё подарок тебе, воевода, – Малушка достал из котомки свитки.
Былята внимательно рассмотрел их:
– Да это же… это план крепости нашей! А эти – других русских крепостей. Откуда они у тебя, малец?
– Эти свитки Тирах хотел передать ромейскому архонту. А я их решил тебе воротить.
Воевода подошел к Малушке, обнял его:
– Какой же ты молодец, отрок. Быть тебе защитником земли русской. Сейчас иди, отдыхай. Да к Дарёне зайди, переживает за тебя моя дочь. Белизар, войди.
На зов воеводы в светлицу вошел дружинник.
– Белизар, отведи Малушку в баню, потом дай ему по плечу одежду и сопроводи к Дарёне. Да, велю ни на шаг от него не отходить и никого к нему не подпускать. А ко мне пусть Баламошку призовут. Повеселиться хочу.
Нянюшка сказывала – давным-давно, во времена седой старины, кони, что тогда еще были дикими, летать умели. Неизвестно, было ли так на самом деле, но кобылка Касатка, подаренная Дарёне отцом, едва только переходила на рысь, как её всаднице казалось, что она парит над землей. Стоило припустить в галоп, и девочка визжала от восторга и страха, бросив уздечку, вцепившись в гриву.
Только где тут галопом скакать? – тятенька повелел непоседу из крепости не пущать. Уж как ластилась, хитрила и юлила Дарена к стражникам у ворот – просилась вокруг крепости хоть разок на рысях пройтись… Ни в какую! Уперлись бородатые – боятся строгости воеводиной.
Девочка вертится верхом у ворот, надеется – лопухнуться вои, оставят дырочку маленькую, в которую она и выскользнет на Касатке. Но с другой стороны – пусть мала она и хила, нет лучше Дарёны наездника в крепости. Как птица в чистом поле Касатка летит, гриву и хвост распустив – как будто в седле родилась, на ней Дарёна сидит. Никто не сможет их догнать – ни вольный ветер, ни стрела печенега. Всё это, конечно, мечты, но может и правдой быть. Только как проверить, если не пущают её на Касатке из крепости в чистое поле?
– Ты куда со своим бараном прёшься? – рявкнул стражник на незадачливого селянина, замешкавшегося в воротах с упрямым животным.
– Волхву Важину велено доставить! – распунцевелся, изо всех налегая на повод, простецкого вида мужик. – Дорогой добре шёл, а тут испужался чего-то да уперся бараном…
– Вот я его щас копьем подбодрю, – пообещался стражник.
Вот он момент – решила Дарёна и, бросив повод, вцепившись в гриву, двинула пятками кобылу в бока:
– Давай, Касатка!
И Касатка не подвела – в три скачка подлетела к воротам, стрелой взмыла над землей и перескочила преграду в виде мужика с бараном и дружинника с копьем.
Узрев над головою лошадиное брюхо, мужик со страху на корточки сел:
– Ё-мое…!
Баран