Он думал о необычном свидании, назначенном ему незнакомкой. Впрочем, для себя он уже практически решил, что не пойдет к Нельской башне, и не потому, что у него имелись определенные подозрения насчет этой особы, которая называла Ангеррана де Мариньи своим врагом, а потому что заботило его сейчас совсем другое.
«Необходимо, – говорил он себе, идя широким шагом, – уже сегодня же вечером все урегулировать, чтобы освободить для себя день завтрашний. Если все закончу вовремя, отправлюсь в Нельскую башню, хотя бы ради того, чтобы просто познакомиться с врагом моего врага. Но вероятнее всего, раньше полуночи освободиться не удастся. Тем хуже! Тогда я туда не пойду… Завтра! – добавил он со вздохом. – Что же меня ждет завтра? Сообщит ли мне дорогая Миртиль, что ее отец, достопочтенный Клод Леско, согласен на мое счастье?.. Вот увидишь, бедняга Буридан, удача опять от тебя отвернется, так как ты родился под несчастливой звездой, как сказала та колдунья, что когда-то гадала тебе по руке… как же ее звали? Мабель!.. Да, именно так…»
Когда он проходил мимо позорного столба на Центральном рынке и разговаривал так с самим собой согласно древней привычке влюбленных в частности, а в общем-то, и любого, кому в театре либо же в романе нужно донести до публики свои мысли; словом, когда он говорил себе эти довольно печальные вещи, в душе, однако, теша себя тайной надеждой, какой-то человек вдруг преградил ему дорогу со словами:
– Счастья, почестей и процветания мессиру Жану Буридану!.. Имею честь низко вам кланяться, сударь, и принести самые искренние мои пожелания.
Человек был в лохмотьях, сдвинутой на бок фетровой шляпе и дырявом, обшитом бахромой плаще, из-под которого проглядывала огромная рапира.
– Ну и ну! – пробормотал Буридан. – Вот так и вечер встреч с людьми, которые знают меня, но которых не знаю я! Кто ты?
– Желаете знать мое имя или же занятие?
– Прежде всего – имя.
– Ланселот Бигорн.
– Красивое имя. А теперь – занятие.
– Приговоренный к смерти.
– Как-как?
– Я говорю: приговоренный к смерти через повешение, то есть к тому, чтобы болтаться с этим прекрасным пеньковым галстуком на шее в пустоте до тех пор, пока не последует смерть. Не далее как сегодня утром мне грозила беспримерная честь стать первой жертвой Монфокона.
– Ха-ха!.. Да, теперь узнаю: это тебя должны были вздернуть в присутствии короля, и, бежав, ты имел бестактность лишить Его Величество этого забавного зрелища.
– Вот именно, мессир! – восторженно воскликнул Ланселот Бигорн, коему эта мрачная шутка определенно пришлась по душе. – Мне не солгали, заверив, что Буридан – весьма веселый собеседник…
– И что тебе от меня нужно? Что ты хочешь мне сказать?
– Я хочу вам сказать, что хочу сказать вам тысячу вещей, и что если вы согласитесь меня выслушать, то никогда об этом не пожалеете… Пока же скажу лишь одно, – продолжал этот человек вдруг серьезным тоном. – Этим утром я спасся лишь благодаря вам. Когда вы помчались вслед за повозкой, в то время, как и за мной тоже кое-кто гнался, вы,